Морозова, зинаида григорьевна. Ленинские горки Разлад с любимым мужеми попытки вернуть утраченное

С одним из её платьев связана такая история. В 1896 году на открытии Нижегородской ярмарки присутствовали августейшие гости – Николай II с императрицей и двором. После торжественного приёма церемониймейстер императорского двора сообщил мужу нашей героини о нарушении этикета – шлейф её платья оказался длиннее, чем шлейф платья императрицы. Муж был недоволен.

Однако и сам он, будучи одним из богатейших людей эпохи, позволял себе некоторые вольности – деловые документы подписывал по-царски просто "Савва". После его смерти Зинаида Морозова получила в наследство недвижимость и ценные бумаги, стала владелицей заводов и рудников на Урале, помещицей Владимирской и Московской губерний.

Родилась Зинаида Григорьевна Зимина в семье купца II гильдии. Семнадцати лет отроду её выдали замуж за Сергея Викуловича Морозова, который зачастую предпочитал компанию друзей обществу молодой жены. Накануне Рождественского бала он уехал на охоту – Зинаида Григорьевна проявила своеволие, отправилась на бал одна. За её спиной шептались, она делала вид, что не замечает. В этот вечер она встретила Савву Тимофеевича Морозова, дядю своего мужа. Позже Савва признался, что влюбился в неё с первого взгляда.

Презрев строгости старообрядческой морали, Зинаида развелась с мужем и вышла за Савву Тимофеевича. Его мать часто повторяла: "Уж порадовал ты меня, Саввушка. Первый жених на Москве, а кого в дом привёл... Что бесприданница твоя Зиновия – ещё полбеды, разводка, вот что плохо. Мало ли в Москве достойных фамилий, а ты Зимину взял, дочку купца второй гильдии, да ещё мужнюю жену, от племянника увел". Отец Зинаиды говорил, что ему легче было бы видеть дочь в гробу, чем второй раз под венцом.

В доме Саввы Морозова Зинаиду Григорьевну окружили учителя, воспитатели, портнихи и парикмахеры. Благодаря им и собственным способностям купеческая дочка очень быстро превратилась в светскую даму. Муж подарил ей особняк на Спиридоновке, для реконструкции которого она пригласила молодого архитектора Ф.О. Шехтеля. Именно после перестройки дома на Спиридоновке в 1896 году Шехтель утвердился в Москве в качестве признанного и очень модного зодчего.

В этом доме хозяйка принимала Станиславского и Немировича-Данченко, Качалова и Собинова, Чехова и Книппер, Левитана и Бенуа, известных адвокатов Маклакова и Кони. О Шаляпине она пишет в воспоминаниях: "Он приезжал и пел как райская птица у меня в будуаре. Обедал у нас запросто, и я помню, раз он приехал, а я лежала у себя с больной ногой (подвернула её) и обедать идти в столовую мне было трудно. Он сказал, что меня донесёт. Я думала, что он шутит. Вдруг он схватил меня и понёс".

На Спиридоновке устраивались балы и карнавалы, на которых бывала "вся Москва". Морозова понимала, что королеву признают в ней из-за денег, а не из-за происхождения, и даже парижские платья не сделают её профиль благороднее. Да и не похожа на записных красоток своего времени: её щёки не были румяными, плечи покатыми, а взор наивным – смуглая, "бровьми союзна", с тёмной цыганщиной в глазах, она была для своего времени слишком эффектна, слишком целеустремлённа, слишком расчётлива.

В браке с Саввой Тимофеевичем Зинаида Григорьевна прожила 19 лет. В 1905 году Морозовы отправились на французский курорт. К этому времени семья не без участия жены отстранила Савву от ведения дел – медицинское освидетельствование определило душевное нездоровье.

Лучшие дня

Зинаида Григорьевна не одобряла финансирование большевиков, не простила она мужу и роман с актрисой МХАТа Марией Фёдоровной Андреевой.

Смерть Саввы Морозова – тайна, в которой замешаны политика и большие деньги.* Однако сто лет назад была официально принята версия о самоубийстве. "В роду Морозовых уже были заболевания на нервной почве, в то время в большом купечестве в третьем поколении и в четвёртом почти во всех семьях были подобные заболевания". А его дочь – Мария Саввишна – и в самом деле сошла с ума.

Вдова унаследовала состояние Морозова, но богатство её не радовало. В этот смутный год она предпочла бы иметь мужа, а не деньги. Однако следовало жить дальше: у неё было четверо детей, младшему сыну – всего два года. Теперь Морозова почти не бывает в обществе, появляясь только на театральных премьерах. Но она продолжает общаться с друзьями, спорит о политике с Витте, умело распоряжается своими капиталами. Её дети получают хорошее образование, она коллекционирует фарфор и гравюры.

Горький, часто бывавший в доме Морозовых до смерти Саввы Тимофеевича, пишет: "В спальне хозяйки – устрашающее количество севрского фарфора, фарфором украшена широкая кровать, из фарфора рамы зеркал, фарфоровые вазы и фигурки на туалетном столе и по стенам на кронштейнах. Это немножко напоминало магазин посуды. Владелица обширного собрания легко бьющихся предметов m-me Морозова с напряжением, которое ей не всегда удавалось скрыть, играла роль элегантной дамы и покровительницы искусств". Понятно, чем раздражён Горький: в изящном интерьере он чувствовал себя слоном в посудной лавке. Но Морозова не оставалась в долгу – писала в дневнике: "Максима Горького люблю и уважаю, а с Алексеем Максимовичем Пешковым не дружу". Она винила его в крахе своей семьи – из-за него Савва Тимофеевич связался с революционерами и с Андреевой.

Морозова не вступила ни в одну из партий, причинами тому были не только собственные политические убеждения, но и элементарная бережливость: "Князь Павел Долгорукий сказал, что приехал ко мне по поручению партии, наговорил кучу любезностей о моём уме и прочем, и как им будет лестно, если я запишусь в их партию. Я поблагодарила князя за честь, которую мне сделали, но я, по своему свободомыслию, ни в какую партию не пойду, так как не люблю рамок, и потом, я – богатая женщина, и когда будут у меня просить на дела партии, мне будет трудно отвечать, что у меня денег нет, и, кроме того, я совсем не симпатизирую кадетам".

В 1907 году Морозова снова вышла замуж. На Кузнецком мосту она встретила своего давнего поклонника – генерала Рейнбота, бывшего тогда градоначальником Москвы. Он прислал ей розы, она поблагодарила его, они некоторое время переписывались, потом обвенчались. Рейнбот был женат, но развёлся. Морозова выходила замуж третий раз, и её фамилия стала двойной. Это был союз тщеславия и расчёта: нищий Рейнбот обретал материальную стабильность, купчиха Морозова становилась дворянкой. Рейнбот обратился в Московское депутатское дворянское собрание с просьбой внести в родословную книгу Московской губернии его жену – Зинаиду Григорьевну Рейнбот и выдать ей документы о дворянстве. Морозова подарила мужу 380 десятин пустопорожней земли, чтобы чета Рейнбот была внесена в родословную книгу московского дворянства.

Новый муж не оправдал надежд. При нём взятки стали совершенно законным явлением. Если владельцы игорных домов или торговых рядов выплату задерживали, то секретарь звонил и напоминал: "Генерал Рейнбот просил передать, что он по-прежнему живёт на Тверском бульваре". Рейнбота обвинили в казнокрадстве, последовали скандальная отставка и долгий судебный процесс, высочайшим повелением бывший градоначальник был помилован. Морозова нанимала лучших адвокатов, отдельным томом были изданы "Оправдательные документы по делу Рейнбота". Самолюбию гордой и умной женщины был нанесён сильнейший удар. В 1916 году по инициативе Зинаиды Григорьевны супруги Рейнбот навсегда расстались.

После революции Морозова-Рейнбот чудом избежала репрессий, но лишилась всех своих имений – ей приходилось продавать личные вещи и ценности. Дети умирали молодыми, внуки болели туберкулёзом, начиналась война. Зинаида Григорьевна Морозова умерла в 1947 году. Прах её покоится в семейном склепе Морозовых на старообрядческом Рогожском кладбище в Москве. n

P.S. Из воспоминаний Татьяны Морозовой: "Я помню, как летом 1944 года, вернувшись из эвакуации, я – маленькая семилетняя девочка, была приведена на поклон к прабабушке. Комната вся была залита солнечным светом и казалась огромной. Посередине стоял стол, покрытый белоснежной вязаной скатертью. На столе – букет сверкающих голубым, белым, розовым ирисов. В углу – плитка, на которой прабабушка варила кофе. Аромат его, ещё мне не знакомый, разносился по комнате. Тогда, в голодные суровые годы войны, мне казалось, что я попала в рай. Меня поразили какая-то величественная стать прабабушки, её нарядное светлое льняное платье и отливающие голубым волосы. Осмелев, я спросила: "А что – ты старая Мальвина из сказки "Буратино"?" – "Деточка, даже прабабке не следует говорить "старая"!" – сказала она, не улыбнувшись. "Как всё-таки со всеми нами жестоко распорядилась жизнь", – вот последние слова, которые остались у меня в памяти".

Биография

Происхождение

Первый брак

Зинаида Григорьевна Зимина получила домашнее воспитание, увлекалась музыкой и театром.

В семнадцать лет родители выдали её замуж за Сергея Викуловича Морозова (1860-1921), который принадлежал к линии «Викуловичей» известной купеческой семьи. Его отец, Викула Елисеевич, был владельцем мануфактуры в Никольском «Т-во Викулы Морозова с сыновьями». Все члены этой большой семьи были «старообрядцы, „беспоповцы “, кажется, поморского согласия, очень твёрдые в старой вере. Все были с большими чёрными бородами, не курили и ели непременно своей собственной ложкой» . Брак не был счастливым; Зинаида Григорьевна вспоминала: «Он очень меня любил, но всегда мне говорил: „Я тебе не пара“. Он был немного странный человек, и я его любила, как друга». Такие взаимоотношения были заметны и для окружающих, одна из современниц Морозовых писала: «Не думаю, чтоб любовь была. Просто она была очень бойкая, энергичная, а он слабохарактерный, нервный очень. И очень хорош собою, волосы хорошие. Чем-то на француза походил» .

Второй брак

Знакомство Зинаиды Григорьевны с Саввой Тимофеевичем Морозовым случилось во время её первого венчания , на котором он присутствовал в качестве родственника жениха - он приходился Сергею Викуловичу двоюродным дядей; его отец, Тимофей Саввич (1823-1889), был основателем другой линии Морозовых - «Тимофеевичей», владевших Никольской мануфактурой по производству хлопчатобумажных тканей. Однажды Савва Тимофеевич отправил супругам приглашение на один из вечеров, устраивавшийся в «Клубе служащих» Никольской мануфактуры, но Сергей Морозов предпочёл отправиться на охоту, а Зинаида, «проявив упрямство и своенравие», пришла без сопровождения. Выступая в качестве хозяина, Савва Тимофеевич проводил гостью в зал. А уже вскоре до матери Саввы Тимофеевича, Марии Фёдоровны , начали доходить слухи о тайных встречах сына с Зинаидой Григорьевной. Чувства их были взаимны и сильны, но решиться на развод ей, воспитанной в строгой вере, было не просто, сама она писала в воспоминаниях: «Когда началась моя любовь к Савве Тимофеевичу, мы с Серг[еем] Викул[овичем] были в Крыму , мне было 18 л[ет], и я, не будучи плаксивой, целые дни плакала и не знала: решаться ли мне на развод…»

После развода Зинаиды прошло почти полтора года, когда беременность Морозовой поставила их перед необходимостью узаконить свои отношения. Для родителей Саввы, и до того выступавших против связи с «разводкой», эта новость была «как гром среди ясного неба». Женитьба на разведённой у старообрядцев считалась «грехом и позором», бросавшим тень не только на новобрачных, но и их родственников. Со слов Зинаиды Григорьевны: «Когда разъехались мы с Сергеем да пошла я по второму разу под венец… сказал родитель: „Мне бы, дочка, легче в гробу тебя видеть, чем такой позор терпеть“». Мария Фёдоровна встретила новость словами, которые Савва вспоминал потом с «обидой»: «Да уж порадовал ты меня, Саввушка. Первый жених на Москве, а кого в дом привел… Что бесприданница твоя Зиновия - ещё полбеды, разводка - вот что плохо».

Бракосочетание 26-летнего жениха и 21-летней невесты состоялось 24 июня 1888 года. В качестве подарка Савва Тимофеевич приобрёл дом на Большой Никитской на имя Зинаиды Григорьевны , где молодые проживали отдельно от родителей. Позднее в 1898 году они продали дом фабриканту В. А. Балину (1878-1938), который его полностью перестроил . Почувствовав, что в новом круге общения ей не хватает образования, «Зинаида Григорьевна окружила себя учителями французского и английского и очень быстро, благодаря природным способностям, превратилась в достаточно образованную женщину». Современники так отзывались о характере Зинаиды Григорьевны: «Присущее ей чувство юмора, чувство русского эмоционального восприятия жизни, уверенность в своей правоте и небоязнь сказать прямо в глаза человеку то, что она о нём думает, сохраняя при этом добрые с ним отношения, её жажда жизни делали её необыкновенной». Староверское имя Зиновия она сменила на более светское Зинаида . Красавицей она не была, но умение подать себя и природное обаяние делали её притягательной для мужчин. Ей нравилось «выходить в свет», участвовать в многолюдных мероприятиях - балах, приемах, благотворительных концертах, причём стремление быть первой не раз ставило её мужа в неловкое положение. Так в 1896 году во время Нижегородской Всероссийской выставки , которую посетила императорская чета, шлейф Зинаиды Григорьевны оказался длиннее, чем у императрицы Александры Федоровны , что являлось серьезным нарушением этикета.

Желание попасть в круг избранных приводило к многочисленным тратам, но для любимой жены С. Т. Морозов не жалел никаких средств. В начале 1890-х годов он купил на Спиридоновке барский особняк с садом и оформил его на имя жены. Перестройкой дома занялся Федор Шехтель . По случаю новоселья был устроен грандиозный бал, который долго обсуждала вся Москва . Князь С. А. Щербатов писал :

Стремление первенствовать приводило к насмешкам: за глаза Морозову называли «кривлякой» (выражение В. И. Немировича-Данченко). Её салон был широко известен в Москве и посещаем как художниками, артистами, писателями, так и аристократами , при этом сам Савва Тимофеевич на приёмах отсутствовал, ссылаясь на занятость. А. П. Чехов писал своей жене 13 февраля 1902 года: «Зачем Морозов Савва пускает к себе аристократов? Ведь они наедятся, а потом, выйдя от него, хохочут над ним, как над якутом . Я бы этих скотов палкой гнал».

Много сил и средств Зинаида Григорьевна посвятила благотворительной деятельности: устраивала благотворительные концерты, приёмы, вербные базары , участвовала в деятельности благотворительных комитетов. П. А. Бурышкин вспоминал: «Мне доводилось с ней встречаться по городским благотворительным делам. Помню один комитет, где она с большим искусством председательствовала» . Морозова занималась сбором средств в пользу раненых воинов-участников Первой мировой войны , состояла почётным членом 2-го Тверского попечительства о бедных. В 1913 году на деньги Зинаиды Григорьевны был построен дом дешёвых квартир имени С. Т. Морозова .

Постепенно несходство характеров стало сказываться на отношениях супругов. Стремящаяся блистать Зинаида Григорьевна и нуждающийся в покое Савва Тимофеевич всё больше отдалялись друг от друга. В начале 1900-х Морозов увлекся революционными идеями. Марк Алданов писал: «Савва Морозов субсидировал большевиков оттого, что ему чрезвычайно опротивели люди вообще, а люди его круга в особенности» . Ещё одним увлечением стало создание театра , на что Морозов употребил немало сил и денег. Здесь он познакомился с актрисой Марией Фёдоровной Андреевой , в доме которой вскоре стал частым гостем. К. С. Станиславский писал Андреевой: «Но знаете ли, до какого святотатства Вы доходите?… Вы хвастаетесь публично перед почти посторонними тем, что мучительно ревнующая Вас Зинаида Григорьевна ищет вашего влияния над мужем. … Если бы Вы увидели себя со стороны в эту минуту, Вы бы согласились со мной…» . С середины 1903 года у Андреевой начался роман с Максимом Горьким , а Савва Тимофеевич вернулся к жене, только что родившей ему второго сына.

В 1905 году по Москве поползли слухи о сумасшествии Морозова. По настоянию Зинаиды Григорьевны и Марии Федоровны были приглашены известные медики: невропатолог Г. И. Россолимо , врачи И. И. Селивановский и Ф. А. Гриневский . 15 апреля 1905 года они вынесли свой вердикт, что у С. Т. Морозова наблюдается «тяжелое общее нервное расстройство, выражавшееся то в чрезмерном возбуждении, беспокойстве, бессоннице, то в подавленном состоянии, приступах тоски и проч[ем]». М. Ф. Андреева ещё 13 апреля отмечала: «Мать и 3инаида Григорьевна объявят его сумасшедшим и запрячут в больницу. Думала поехать к нему, но уверена, что это будет для него бесполезно» . 17 апреля С. Т. Морозов с супругой и в сопровождении доктора H. Н. Селивановского выехал из России сначала в Берлин , а затем на юг Франции , в Канны . Там в 13 мая 1905 года Морозов был найден женой мёртвым. Тело Саввы Тимофеевича было доставлено в Москву Зинаидой Григорьевной и племянником А. Г. Карповым (сыном сестры Анны Тимофеевны и профессора Г. Ф. Карпова).

По духовному завещанию Морозова Зинаида Григорьевна получила основную часть наследства. К ней перешли недвижимость и ценные бумаги, она стала владелицей заводов и рудников на Урале, помещицей Владимирской и Московской губерний. Богатую вдову князь Долгоруков приглашал вступить в партию кадетов , на что Морозова с присущей ей житейской смекалкой отвечала, что «ни в какую партию не пойдет…, когда будут просить на дела партии, будет трудно отвечать, что денег нет».

Третий брак

Венчание 39-летнего генерал-майора свиты Его Императорского Величества Анатолия Анатольевича Рейнбота и 40-летней вдовы Зинаиды Григорьевны Морозовой состоялось 7 августа 1907 года в Николаевской церкви села Лысцева Тульской губернии . Т. А. Аксакова-Сиверс вспоминала: «В начале 1907 года градоначальник А. А. Рейнбот приехал на Пречистенский бульвар с визитом со своей новой женой - он только что вступил в брак с известной всей Москве вдовой Саввы Морозова - Зинаидой Григорьевной. Это была женщина бальзаковского возраста, прекрасно одевавшаяся и умевшая быть приятной, когда хотела; при этом она была всегда довольно бесцеремонна, говорила нараспев с оттенком „nonchalance“» . Большинство увидело в этом браке расчёт: честолюбивая вдова-миллионерша получала дворянство и возможность быть принятой в высшем обществе, Рейнбот - решение денежных проблем . Т. А. Аксакова называла этот брак, осложнивший жизнь Морозовой, нелепым . Ю. А. Бахрушин писал в «Воспоминаниях»: «Это превращение мало отразилось на судьбе Зинаиды Григорьевны в среде московского большого света. Будучи вдовой, она мало появлялась в обществе, а теперь, благодаря своему замужеству, отстав от своих и не пристав к чужим, почти окончательно порвала с московским купечеством, и её можно было лишь увидать на театральных премьерах»

Обращаясь к прошлому в поисках опоры в развитии духовности и культуры общества, более пристально вглядываясь в страницы отечественной истории рубежа XIX –начала XX веков, мы невольно обращаем внимание на неординарную личность хозяйки усадьбы «Горки».

Незаурядные способности и характер хозяйки усадьбы сказались в элементах горкинского парка, в спроектированных по заказанному образцу ферме, оранжерее и других хозяйственных комплексах, в ее интересе к последним техническим новинкам, будь то загородный телефон или электроосвещение, устроенные в Горках. Все это, вместе взятое, заставило нас с любопытством взглянуть на женщину, сумевшую столь замечательным образом организовать жизнь своего подмосковного имения.

Зинаида Григорьевна Морозова родилась в 1867 г. в Орехово-Зуево в семье купца II гильдии Григория Ефимовича Зимина. Ее отец – почетный гражданин Г.Е. Зимин – был одним из директоров товарищества «Зуевской мануфактуры И.Н. Зимина», а дядя, Сергей Иванович Зимин, член этого же товарищества, был основателем частной оперы в Москве.

В святцах и метрике Зинаида Григорьевна звалась «Зиновией», «Зинаидой» нареклась самовольно на светский манер. Получив домашнее воспитание, она восполняла пробелы в своих знаниях сведениями, полученными из книг, увлекалась музыкой, театром.

Совсем юной девушкой она вышла замуж за Сергея Викуловича Морозова. Но этот брак не был долгим. Независимый характер Зинаиды Григорьевны, готовность пренебречь условностями и показными правилами купеческой морали настолько увлекли 25-летнего Савву Тимофеевича Морозова, что ради нее он преступил каноны религии, благочестие старообрядцев и предложил ей стать его женой. Обе семьи были старообрядческими, и сам развод и женитьба на разведенной были восприняты ими и купечеством как немалый позор. Мать мужа, Мария Федоровна Морозова, до конца так и не смирилась с нелюбимой снохой. Недовольны вторым браком были и родственники Зинаиды Григорьевны. «Мне бы, дочка, легче в гробу тебя видеть, чем такой позор терпеть»,– заявил отец Зинаиды Григорьевны.

Второй раз З.Г. Морозова вышла замуж в возрасте 21 года (1888). Женитьба С.Т. Морозова на своей разведенной родственнице «прославила» его на всю Россию. Широко была распространена легенда о том, что он женился на бывшей работнице Никольской мануфактуры, где она якобы была присучальшицей (работница на прядильной машине, задача которой состоит в том, чтобы следить, как бы не порвалась нить, и в случае разрыва нити пряжи соединить).

Зинаида Григорьевна, благодаря решению Саввы Тимофеевича жить отдельно от родителей, не одобрявших их брака, быстро освоилась со своим новым положением. «Преподаватели разных наук, учителя иностранных языков, воспитательницы, портнихи и парикмахеры немедленно окружили» ее и «чрезвычайно быстро, благодаря ее природным способностям, превратили ее в великосветскую даму». (Ю.А. Бахрушин. Воспоминания. М., 1994, с. 271). Она со всей страстью своей натуры отдалась устройству семейного очага, завела новые знакомства, каждое из которых считала важным событием своей светской жизни.

По возвращению из Англии С.Т. Морозов приобрел довольно скромный дом на Большой Никитской, однако, такой уклад жизни не мог устроить его супругу. Зинаида Григорьевна отвергла непритязательность в быту, характерную для Саввы. В начале 90-х годов XIX века он купил на тихой аристократической Спиридоновке барский особняк с садом. Купчая была оформлена на имя жены (ранее усадьба принадлежала Н.Т. Аксакову, брату писателя С.Т. Аксакова). Савва Тимофеевич пригласил близко знакомого ему архитектора Ф.О. Шехтеля для строительства нового особняка. Дом на Спиридоновке был одной из первых крупных самостоятельных работ зодчего. Открытие этого московского «чуда» было обставлено помпезно. «На этот вечер собралось все именитое купечество,– вспоминал князь Щербатов. – Хозяйка, Зинаида Григорьевна Морозова,.. женщина большого ума,.. принимала гостей с поистине королевским величием. Тут я впервые услышал Шаляпина и Врубеля, исполнившего в готическом холле отличную скульптуру из темного дуба и большое витро, изображавшее Фауста с Маргаритой в саду» (А.Н. Боханов. Савва Морозов.– Вопросы истории, № 4, с. 75).

С Федором Ивановичем Шаляпиным З.Г. Морозову познакомил Савва Иванович Мамонтов. Между знаменитым певцом и З.Г. Морозовой, не раз устраивавшей благотворительные вечера в своем доме на Спиридоновке, установились «прекрасные простые отношения», и он ценил ее как прекрасную собеседницу, пел для нее русские народные песни.

Воспитанная в купеческой среде и считавшая предпринимательскую деятельность мужа основой процветания своей семьи, З.Г. Морозова старалась постоянно находиться в курсе всех фабричных событий. Выдвижение Саввы Тимофеевича в число хозяев крупнейших в России текстильных фирм, она воспринимала с гордостью, мечтая о дальнейшем расширении его дела. Полагая, что деловой репутации мужа благотворительная деятельность принесет немалую пользу, она активно занималась помощью голодающим, а также артистам, художникам, журналистам.

Особенно расширился круг светских знакомств З.Г. Морозовой в 1896 г. после Нижегородской Всероссийской выставки, задуманной ее организаторами как всеимперское торжество. Именно там С.Т. Морозов в качестве председателя Нижегородского ярмарочного комитета торжественно приветствовал государя Николая Александровича от лица российского купечества, а Зинаида Григорьевна обращала на себя внимание замысловатостью бальных туалетов на светских приемах. На одном из них случился казус: шлейф у жены мануфактур-советника Морозова оказался длиннее, чем у императрицы Александры Федоровны, что являлось серьезным нарушением этикета. Действительно, суетное тщеславие Зинаиды Григорьевны порой не знало границ. Умная, но чрезвычайно претенциозная женщина, она стремилась удовлетворить свое честолюбие путем, наиболее понятным купеческому миру: немыслимые туалеты, модные и самые дорогие курорты, фешенебельные отели западноевропейских столиц, собственный выезд, ложа в театре...

Савва Тимофеевич хотя и иронизировал над тщеславием супруги, вначале с легким сердцем прощал ей этот недостаток. Он ценил ее решительность, прямоту, трезвый ум, хозяйственное упорство и врожденный вкус. Игра в светскость продолжалась довольно долго и требовала не только усилий, но и больших расходов. Морозовы купили у обедневшего помещика Голохвастова имение Покровское-Рубцово, дачу во Владимирской губернии.

Салон Морозовой был широко известен в Москве. В особняке на Спиридоновке Зинаида Григорьевна принимала как аристократов, так и творческую интеллигенцию, художников, артистов, писателей, удивляя их богатством своего дома, демонстрируя им прекрасные цветы из своей оранжереи, редкостной красоты экземпляры своей коллекции фарфора.

«В гостиной хозяйки висела васнецовская «Птица Гамаюн», превосходные вышивки Поленовой-Якунчиковой, и все было, как в лучших домах»,– писал А.М. Горький, часто посещавший хозяина дома. Роль элегантной дамы и покровительницы искусств, которую взяла на себя Морозова, раздражала «пролетар­ского писателя», и он с иронией замечал: «В спальне у хозяйки устрашающее количество севрского фарфора, фарфором украшена широкая кровать, из фарфора рамы зеркал, фарфоровые вазы и фигурки на туалетном столике и по стенам, на кронштейнах. Это немного напоминало магазин посуды».

Не всегда полагаясь на свой вкус, З.Г. Морозова часто обращалась за помощью в устройстве интерьеров своего дома к известным художникам и архитекторам. Супруга великого князя Сергея Александровича Елизавета Федоровна, известная не только как покровительница богоугодных заведений, но и большая ценительница искусств, любила запросто бывать у Зинаиды Григорьевны. Хозяйке лестно было чувствовать себя равной представителям московской знати. В то же время ее радушие и гостеприимство привлекали в дом самых различных людей. Здесь можно было встретить К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко, В.И. Качалова, Ф.И. Шаляпина, сына Л.Н. Толстого Сергея Львовича, А.П. Чехова и О.Н. Книппер, профессоров Московского университета Д.И. Прянишникова и В.О. Ключев­ского, художников И.И. Левитана, А.Н. Бенуа, министра финансов Витте, известного адвоката В.А. Маклакова.

В конце тридцатых годов, на закате жизни, З.Г. Морозова по просьбе племянника Ф.О. Шехтеля С.А. Попова стала писать воспоминания. До настоящего времени они не были известны, так как хранились у дочери С.А. Попова – Татьяны Сергеевны Бернштейн-Поповой, которая передала их в Центральный государственный театральный музей. Судя по дошедшим до нас за писям, воспоминания З.Г. Морозова писала в трудное для нее время: не было бумаги, чернил; писала о том, что сохранила память. Воспоминания не были завершены, но даже то, что дошло до нас, рисует женщину самобытную, оригинально мыслящую, свободолюбивую, патриотку своей Родины, которая была «счастлива в жизни своими друзьями», щедро даря им тепло своей души.

Автор книги «Москва купеческая» П.А. Бурышкин в своих мемуарах пишет о З.Г. Морозовой следующее: «Я ее помню уже не молодой, но еще очень интересной женщиной, весьма авторитетной и скорее надменной. Она была своего рода русским самородком»... (П.А. Бурышкин. Москва купеческая. М., 1991, с. 126).

Если в начале С.Т. Морозову нравился ореол, который окружал его супругу в Москве, то чем дальше, тем больше чувствовалось охлаждение, которое временами переходило в отчуждение. Властный характер Зинаиды Григорьевны, когда-то восхитивший Савву Тимофеевича именно этими свойствами, стал тяготить его. Зинаида Григорьевна со свойственной ей прямотой и резкостью возражала против увлечения мужа революционными идеями, осуждая его за значительные финансовые расходы на поддержку социал-демократии. Не секретом для нее было и то, что муж, постоянно мучившийся противоречиями мировоззренческого характера, был слишком привязан к М.Ф. Андреевой, которая внесла свою лепту в разлад между супругами. В свое время широко был известен факт, что, желая материально обеспечить Андрееву, С.Т. Морозов застраховал свою жизнь на сто тысяч рублей, а страховой полис на представителя передал Андреевой.

Зинаида Григорьевна делала все с ее точки зрения возможное, чтобы сберечь семью и отца своим детям. Так, кандидат исторических наук А.Н. Боханов считает, что она способствовала изоляции С.Т. Морозова, следила за тем, чтобы к нему никто не приходил, изымала поступавшую на его имя корреспонденцию. (А.Н. Боханов. Савва Морозов. – Вопросы истории, 1989, № 4, с. 80).

Действительно, Савва Тимофеевич стал избегать людей, много времени проводил в полном уединении, не желал никого видеть. По Москве поползли слухи о сумашествии Саввы. По настоянию Зинаиды Григорьевны и матери С.Т. Морозова был созван консилиум известных медиков: невропатолог Г.И. Россо­лимо, врачи Ф.А. Гриневский и И.И. Селивановский, – которые констатировали 15 апреля 1905 года, что у мануфактур-советника Морозова наблюдалось «тяжелое общее нервное расстройство, выражавшееся то в чрезмерном возбуждении, то наоборот».

По инициативе З.Г. Морозовой она и Савва Тимофеевич уехали за границу. Сначала в Берлин, а затем на юг Франции, в Канны. Их сопровождал врач И.И. Селивановский. Однако изменить судьбу Зинаида Григорьевна была бессильна. В мае 1905 года Морозов покончил с собой в Каннах. Всю свою жизнь Зинаида Григорьевна не могла простить себе, что в этот день оставила мужа одного, поехав в банк за деньгами.

Портрет Зинаиды Григорьевны был бы неполным без упоминания о ее детях. У нее с Саввой Тимофеевичем было их четверо: Тимофей (1888–1919), Мария (1890–1933), Елена (1895–), и Савва (1903–1964). Дата смерти Елены неизвестна. Она вышла замуж за сына крупного финансового дельца Ч. Стукена и вместе с ним эмигрировала в Финляндию в начале 20-х годов. Всем своим детям Зинаида Григорьевна стремилась дать хорошее образование, приглашая в качестве наставников известных музыкантов и художников. Будучи человеком дальновидным, она хотела видеть своих детей не только материально обеспеченными, но и продолжателями традиций русского предпринимательства.

Жизнь шла своим чередом. После смерти Саввы Тимофеевича, с которым Зинаида Григорьевна прожила 19 лет, она получила по его духовному завещанию основную часть наследства. К ней перешли недвижимость и ценные бумаги, она стала владелицей заводов и рудников на Урале, помещицей Владимирской и Московской губерний. Будучи хозяйкой огромного состояния, З.Г. Морозова, тем не менее, вела тщательный учет всех своих расходов, будь то покупка автомобиля, или получение молока на ферме, ей же принадлежащей.

Богатую вдову пытались вовлечь в политику. Князь Долгорукий предлагал З.Г. Морозовой вступить в партию кадетов. Она поблагодарила за оказанную ей честь, но твердо заявила, что «ни в какую партию не пойдет.., когда будут просить на дела партии, будет трудно отвечать, что денег нет». В своих записках, о которых мы уже упоминали, она писала: «...Я совсем не симпатизирую кадетам. По-моему, это какая-то бесполезная партия, в которой играет роль честолюбие, понятия кадетов о России весьма односторонне. Меня никакая партия не привязывала к себе, и я ко всем партиям относилась с интересом, но, будучи человеком свободомыслящим, я не увлекалась никакой партией, в каждой партии были рамки» (ЦГГМ, Ф. 216, ед.хр. 515, л. 7–8).

А предпринимательская деятельность полного удовлетворения, однако, Зинаиде Григорьевне не приносила. В 1907 году она сделала еще одну попытку уйти от одиночества, вступив в брак с давним знакомым семьи Морозовых, генералом А.А. Рейнботом. Общество увидело в этом поступке желание честолюбивой вдовы-миллионерши подняться еще на одну ступеньку социальной лестницы. В «Воспоминаниях» Ю.А. Бахрушина мы читаем: «Это превращение мало отразилось на судьбе Зинаиды Григорьевны в среде московского большого света. Будучи вдовой, она мало появлялась в обществе, а теперь, благодаря своему замужеству, отстав от своих и не пристав к чужим, почти окончательно порвала с московским купечеством, и ее можно было лишь увидать на театральных премьерах». (Ю.А. Бахрушин. Воспоминания. М., 1994, с. 271).

Создав новую семью, Зинаида Григорьевна приобрела имение Горки Подольского уезда. Усадьбу Покровское-Рубцово, где она покровительственно принимала в качестве постоянных гостей Левитана, Чехова, Поленова, Серова, куда к ней по делам Художественного театра, одним из финансовых создателей которого был С.Т. Морозов, приезжали Станиславский и Немирович-Дан­чен­ко, она передала старшему сыну Тимофею Саввичу. Сама вместе с новым мужем снимала Стахеевский особняк на Яузском бульваре в Москве.

В «Горках» был перестроен и заново обставлен главный дом. Реконструкцию старинной подмосковной был приглашен осуществить знаменитый академик архитектуры Ф.О. Шехтель, с которым Зинаида Григорьевна была очень дружна. Хлопоты по устройству нового дома заполнили все ее время. Верная себе, она организует хозяйство имения в соответствии с последними достижениями своего времени. Так например, подача кормов, воды на животноводческой ферме, где выращивался породистый скот, была полностью электрифицирована. Приносили немалый доход оранжерея и сад. По сути дела, хозяйственный комплекс усадьбы «Горки», созданный по замыслу Зинаиды Григорьевны, был прообразом крупнокапиталистической сельскохозяйственной фермы начала XX века.

Скандальная отставка А.А. Рейнбота, обвиненного в казнокрадстве, больно ударила по самолюбию Зинаиды Григорьевны. Отсутствие моральных принципов в дальнейшем дало себя знать и в частной жизни и привело в конце концов к разрыву семейных уз. В 1916 году Зинаида Григорьевна решительно предложила Рейнботу покинуть дом.

Революцию З.Г. Морозова восприняла спокойно. Человек глубоко религиозный, она философски относилась к свершившемуся. Несмотря на то, что у нее было немало возможностей уехать из России, она никогда не помышляла об этом.

Весной 1918 года ей удалось получить в комиссариате имуществ Республики удостоверение комиссии по охране памятников и художественных сокровищ, которое удостоверяло, что принадлежащий гражданке З.Г. Резвой в имении «Горки»... дом с художественно-исторической обстановкой в нем, как национальное достояние, находится под охраной комиссии. (Фондо­хра­ни­ли­­ще ГИЗ «Горки Ленинские», НВ–225, л. 9).

В горкинском саду было около 500 яблонь, 300 вишен. В ягодниках насчитывалось более 150 кустов черной смородины, свыше 60 кустов красной смородины, 24 грядки малины, 26 клубники, рос и крыжовник. Огород занимал площать около 3,5 десятин. В 1918 году было посажено около 5 тысяч корней помидор, 0,5 десятины была занята луком, морковью, огурцами, цветной капустой, почти десятина была засажена капустой. В хозяйстве имелось 300 парниковых рам. В оранжерее росли цикламены, хризантемы, гелиотропы, гортензии, орхидеи, розы, оралии, сирень в кадках.

Потеряв все, Зинаида Григорьевна с удивительным достоинством продолжала воспитывать детей, а затем и внука. До 1924 года она жила в Москве в Староконюшенном переулке, затем переехала в Ильинское, недалеко от Москвы. Жила за счет продажи оставшихся в ее распоряжении вещей. Только в 1930 году ей по ходатайству коллектива МХАТ была назначена небольшая пенсия.

Знавшие ее ценили свойственное ей чувство юмора, эрудицию, независимость в суждениях. Трогательная дружба многие годы связывала ее с Ольгой Леонардовной Книппер-Чеховой, семьей московского врача Збарского. Близким другом семьи Морозовых был секретарь ВЦИК А. Енукидзе.

Умерла З.Г. Морозова в 1947 г. в Ильинском, где и была похоронена. Позднее прах ее был перезахоронен на старообрядческом Рогожском кладбище в семейном склепе Морозовых.

Оригинал взят у vladimirdar в Особняк Саввы Морозова (Зинаиды Морозовой) на Спиридоновке

При проектировании особняка архитектор впервые применил характерный для его последующего творчества приём намеренного укрупнения отдельных декоративных деталей и увеличению высоты помещений, чем достигалась монументальность постройки. Шехтель первым из архитекторов привлёк к оформлению интерьеров начинающего художника М.А. Врубеля, который оформил малую готическую гостиную особняка тремя панно «Утро», «Полдень» и «Вечер», выполнил скульптуру «Роберт и Бертрам» для парадной лестницы и сделал рисунок витража с изображением рыцаря на коне.
14.

Новаторские приёмы, применённые зодчим при проектировании особняка Морозовой, позволяют некоторым искусствоведам и исследователям архитектуры прямо называть эту постройку Шехтеля шедевром и одним из лучших образцов городских усадеб.
15.


16.


17.


18.


19.

Правда, жизнь Морозовых в новом особняке протекала не слишком счастливо. В конечном итоге страсть Саввы к жене стала угасать, но светские приличия соблюдались, в том числе и ради четверых детей. К тому же, Савва был человеком нервным, с тяжелым характером… В этом доме Морозов какое-то время укрывал скрывавшегося революционера Баумана, которого тогда искала московская полиция...
20.

В 1905 году Савва Морозов, в сопровождении жены и доктора Селивановского, выехал в Берлин, а затем в Канны. Здесь 13 (26) мая он был найден в гостиничном номере мёртвым, с простреленной грудью. Официальные власти Москвы проявили самое уважительное отношение к этому трагическому событию. А.А. Козлов, тогдашний генерал-губернатор, писал градоначальнику графу П.П. Шувалову: «Ввиду имеющихся у меня документов, прошу Ваше сиятельство распорядиться о выдаче удостоверения об отсутствии со стороны администрации препятствий преданию земле по христианскому обряду тела мануфактур-советника Саввы Тимофеевича Морозова». На похоронах Морозова Козлов, подойдя к Зинаиде Григорьевне, которую он хорошо знал и в доме которой бывал, выразил ей соболезнование и прямо сказал: «Не верю я в разговоры о самоубийстве, слишком значимым и уважаемым человеком был Савва Тимофеевич. Потеря для всех - огромная».

Историк Ю.Г. Фельштинский подозревает в убийстве Морозова Л.Б. Красина (соратника Ленина). Именно эта версия развита в многосерийном художественном фильме «Савва Морозов» (РФ, 2007), в котором роль Красина сыграл Дмитрий Нагиев. Некоторые источники считают причастной к убийству любовницы Саввы Морозова - Марию Федоровну Андрееву, как агента экспроприатора Красина... Между прочим, Савва, зная об отношениях его любимой Марии Андреевой с его другом Горьким, не бросил возлюбленную, когда она попала в больницу - ухаживал за ней только он... После смерти Саввы Андреева судилась со вдовой покойного о наследстве, та проиграла, и деньги через Красина (Андреева так и написала - «отдать деньги Л.Б. Красину») ушли к Ленину...
21.

Мария Андреева

Однако, по воспоминаниям Максима Горького, сам Савва Тимофеевич ещё задолго до своей смерти говорил ему, что в его смерти заинтересованы черносотенцы, которые неоднократно присылали ему письма с угрозами из-за его участия в революции. Горький также указывал: «После смерти Саввы Морозова среди рабочих его фабрики возникла легенда: Савва не помер, вместо него похоронили другого, а он „отказался от богатства и тайно ходит по фабрикам, поучая рабочих уму-разуму“»!

Похоронен Савва Морозов на старообрядческом Рогожском кладбище в Москве.
22.

Впоследствии вдова Саввы Морозова заявила, что не хочет жить в доме с “привидением”. Особняк был выставлен на продажу.
23.

В 1909 году Дом Саввы Морозова на Спиридоновке приобрел другой шехтелевский поклонник - Михаил Рябушинский. Дом был им куплен за 870 тысяч рублей вместе со всей обстановкой, который хотел жить рядом с братом, Степаном Рябушинским. Новый хозяин поселился тут вместе с женой, артисткой балета Большого театра Татьяной Фоминичной Примаковой.
24.


25.

Михаил Павлович Рябушинский

Рябушинский украсил дом шедеврами импрессионистов, китайскими и японскими акварелями, а также картинами Васнецова, Серова, Репина, Врубеля, Малявина, Богаевского. По его заказу в 1912 году Константин Богаевский для Большой гостиной создал три панно. Они назывались «Даль», «Солнце» и «Скала» и в каком-то смысле являлись продолжением цикла, выполненного Врубелем для Малой гостиной - «Утро», «Полдень» и «Вечер». Рябушинский прожил здесь недолго - в 1918 году уехал за границу, спасаясь от революции. При этом увез с собой всю обстановку, что возможно было увезти, вплоть до столового серебра. Перед отъездом хозяин часть картин отдал в Третьяковскую галерею, а часть, по некоторым сведениям, спрятал в подвале, закрыв люк тяжёлым неподъемным деревянным шкафом… А морозовский “замок” поступил в государственную собственность.
26.

Советские власти сначала открыли в доме приют для детей Бухарской республики. В газетных публикациях встречаются утверждения, что во время ремонтных работ в мае 1926 года нашли вышеуказанный люк и, в подвале, был обнаружен оставленный владельцем тайник, откуда извлекли «несколько старинных манускриптов, мраморный бюст Виктора Гюго работы Огюста Родена, более 40 живописных работ Брюллова, Тропинина, Репина, Бакста, Врубеля, Серова, Кустодиева и 80 акварелей русских и европейских мастеров XIX и начала XX веков...».

В 1929 году дом был передан Наркомату иностранных дел, к тому времени многое из обстановки уже исчезло, но новый дом приёмов обустроили выписанной из музейных запасников мебелью, а осыпавшуюся позолоту - заштукатурили. Во времена работы А. А. Громыко на посту министра иностранных дел им было дано распоряжение о восстановлении облика дома, чтобы он не уступал тем дворцам, в которых проводят приёмы западные страны.
27.

Была проведена масштабная реставрация, которая длилась около 10 лет. После её окончания в 1990 году сотрудниками МИДа был подготовлен и выпущен альбом со множеством фотографий. Позднее они очень пригодились для проведения работ по реставрации дома после большого пожара, произошедшего 4 августа 1995 года.

Здесь в 1996 году проходила встреча «Большой восьмёрки». Сейчас это дом приёмов МИД России, и особняк закрыт для посещений, но в последние годы здание участвует в проведении Дня исторического наследия Москвы и Дня музеев, и в эти дни возможно посещение.

Давайте подробней в деталях рассмотрим Дом Саввы Морозова на Спиридоновке...

То самое трехстворчатое окно, из которого могла улететь на бал Маргарита...
64.


65.


66.


67.


68.


69.


70.


71.

72.


73.


74.


75.


76.

Давайте теперь заглянем в замок Морозова и рассмотрим подробней захватывающие интерьеры Михаила Врубеля.
81.

В парадном холле - на стенах ткань с рыцарской символикой и деревянные резные панели.
Торшеры в виде рыцарей - немецкие, конца XVIII века.
82.


83.


84.


85.


86.

Деревянная парадная лестница особняка Морозовых украшена сразу двумя шедеврами русского модерна - скульптурной группой “Роберт и Бертрам” работы Михаила Врубеля и витражом “Рыцарь”, сделанным по его же эскизам. Во время пожара 1995 года витраж сильно пострадал - разбился и оплавился. Восстанавливали его по специальному заказу в Лондоне.
87.

Каминнный зал. Все камины в Доме приемов действующие - этот резной гигант из песчаника не исключение.
88.


89.

Малый каминный зал.
90.


91.


92.

Бывшая гостевая комната Саввы Морозова. Вся мебель и гобелены антикварные, XVIII и XIX веков. На стенах - панно Константина Богаевского, которыми украсил особняк Рябушинский. Они пострадали во время пожара и были восстановлены.
93.


94.


95.


96.


97.

Большой мраморный зал по декору отличается от остальных помещений - в нем нет ничего готического, его интерьер отдает дань классицизму старых русских усадеб. В этом зале сейчас проходят торжественные заседания с участием глав государств - в частности, переговоры “большой восьмерки”.
98.

Что касается «готического особняка Маргариты». Некоторые исследователи считают, что этот шехтелевский особняк и есть тот самый дом, доказывая это по ряду косвенных признаков и выстраивая множественные аналитические заключения вроде того, откуда и куда «светила луна» в тот памятный вечер начала полета Маргариты на Бал...
99.

«…Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоем занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата…». Особняк несомненно прекрасен, но Спиридоновка явно не тянет на переулок, а Арбат не так уж и близко.

«…Липы и акации разрисовали землю в саду сложным узором пятен. Трехстворчатое окно в фонаре, открытое, но задернутое шторой, светилось бешеным электрическим светом…». Сад при особняке присутствует, причем довольно приличный. В левой части фасада находится ризалит, но никак не башенка за́мка в виде фонаря. Трехстворчатое окно в ризалите явно присутствует.

«…Стукнула калитка…». Ворота особняка ну ни как ассоциируются с калиткой. Да и вообще, слишком шикарный это особняк для того, чтобы весь его этаж занимал один инженер, хоть и известный и уважаемый в нужных кругах.
100.

Но я, лично, не сомневаюсь, что именно этот особняк вдохновлял Михаила Булгакова, чтобы представить в нем королеву Марго. Как раз то самое место для Королевы Бала сами знаете у Кого! Так, что пусть этот готический особняк Маргариты им и остается. Не столь важно, что он не соответствует по ряду необходимых признаков. А важно то, что он символизирует собой реально живущие Легенды Старой Москвы, без которых и жизнь в нашем городе была бы скучной и не интресной.
101.

Источники:

Портал "ADархитектура". Дом приемов МИД на Спиридоновке. Текст: Евгения Микулина. Фото: Фриц Фон Дер Шуленбург.
Архитектурные планы: Латур А.“Москва 1890-2000. Путеводитель по современной архитектуре”. 2-е издание., М.: Издательство “Искусство-XXI век”, 2009 г.
Портал «Савва Морозов - русский предприниматель и меценат 19 века». savva-morozov.ru.
Портал «Совершенно Секретно». Тайна самоубийства в Каннах. Сергей Нечаев. 25 Июня 2014 г.
Особняк Зинаиды Морозовой. Блог Виктора Сутормина "Путебродитель".

Википедия.

Vladimir d’Ar, 2016

Другие претенденты на роль "готического особняка Маргариты".

112 лет назад, 26 мая 1905 г. случилось событие, из-за которого историки спорят до сих пор: крупнейший российский промышленник и меценат Савва Морозов был найден в его гостиничном номере в Каннах с простреленной грудью. До сих пор нет ответа на вопрос, было ли это суицидом или убийством. О Морозове написаны сотни статей и книг, а вот о его семье известно гораздо меньше. Судьбы вдовы промышленника и его детей сложились не менее драматично, чем его собственная, что заставляло суеверных людей говорить о злом роке, преследовавшем эту семью.