Строгие правила японской школы November 7th, 2017

Как то я помню мы с интересом обсуждали и удивлялись . А вот в школах у них оказывается очень строгие правила. Они конечно , но многие японские правила я бы с удовольствием увидел и у нас в школах.

Вот собственно некоторые из них...

Опоздание на уроки наказуемо

Это характерно для японских школ. В школе надо быть точно в 8.30! Тот, кто опоздал пять раз, обязан будет заниматься уборкой школы и в течение недели каждый день приходить намного раньше в школу.

Уборка школы - дело рук самих школьников

В японских школах нет техработниц. Учащиеся сами убирают школьные помещения: классы, где они учатся, коридоры, бассейны.

Прием пищи в классных комнатах

Ученики кушают в тех же помещениях, где они учатся. Обслуживают они сами себя. Выбрасывать еду не разрешается, все должно быть съедено!

Уроки плавания очень важны

Уроки плавания входят в учебный план. Во многих школах есть свои бассейны. Если ученик не научился плавать во время учебного года, то он обязан посещать уроки плавания летом, во время каникул.

Использование мобильных телефонов в школах строго запрещено

Ученики могут начать пользоваться своими мобильниками только после окончания уроков.

Ученики могут даже во время летних каникул по своему желанию посещать школу, чтобы принимать участие в каких-либо мероприятиях.

Всем ученикам до 18 лет быть вне дома разрешается только до 22.00

В разных городах к этому правилу относятся по-разному. Но в основном оно соблюдается. Так, в таких больших городах как Токио и Иокогама, ученикам запрещено после 22.00 посещать кинотеатры или ходить в гости.

Строгие требования к внешнему виду

Ученикам не разрешается делать макияж, носить цветные линзы, красить волосы и ногти, а также выщипывать брови. Это характерно для многих японских школ.

Уважительное отношение к старшим

Ожидается, что ученики будут кланяться учителям в начале урока и по его окончанию.

Требования к прическам мальчиков и девочек

Запрещено красить волосы, носить повязки разного вида на голове. Юношам запрещено иметь усы и бороды, они должны быть всегда хорошо выбриты.

Нельзя вносить изменения в школьную форму

Ученики должны носить такую школьную форму, как это предписано школой. Никакие изменения в ней или украшения не допускаются.

Замена учителей отсутствует или делается очень редко

В японских школах нет такого понятия как замена учителей. Если учитель заболел или отсутствует по какой-то другой уважительной причине, то его никто из коллег не заменяет. Ученики должны сидеть в классе и самостоятельно выполнять задания, которые им будут даны. Иногда в класс может зайти другой учитель, чтобы проконтролировать положение дел.

Пестрота в верхней одежде не допускается

Куртки и свитера должны быть темными: темно-синего, черного или серого цвета. Ювелирные изделия также запрещены.

источники

В последние годы развитые страны сталкиваются с постоянно усложняющимися задачами, которые требуют новых подходов в обучении и воспитании.

С одной стороны, современное производство и управление всюду в мире требуют специалистов, способных обрабатывать большие объемы информации, принимать решения с учетом множества факторов и т.д. С другой стороны, интенсификация и усложнение труда повышают в цене те национальные особенности образования (воспитания), которые столетиями складывались в разных странах безотносительно к тому, что когда-то они вдруг могут оказаться востребованными современным обществом.

В этом отношении являет собой очень яркий пример. В период Токугава в течение двух с половиной веков страна была практически изопирована от внешнего мира. Выезд за границу или самовольные контакты с иностранцами карались смертной казнью. За это время в обществе устоялись определенные представления и традиции, многие из которых продолжают действовать по сегодняшний день. Это в полной мере относится к процессу обучения и воспитания. После поражения Японии во второй мировой войне японское образование было определено американскими специалистами как непригодное к дальнейшему использованию и было коренным образом реформировано. Однако многое осталось неизменным. И эта оставшаяся часть, по общему признанию, сыграла важную роль в тех экономических чудесах, которые Япония продемонстрировала изумленному миру во второй половине XX века. «Как нужно учить и воспитывать ребенка, чтобы он работал так, как работают японцы? » - задаются сегодня вопросом во всем мире.

Многолетний опыт преподавания в японских университетах позволяет мне утверждать, что японские подходы к воспитанию принципиально отличаются от западных. Они имеют огромные, ничем не компенсируемые в других культурах преимущества, и столь же глубокие, органически присущие системе и не исправляемые в одночасье, недостатки. Именно эти, формировавшиеся веками, преимущества оказались востребованными и сыграли решающую роль в том, что разбитая наголову и не имеющая собственных природных ресурсов страна в кратчайшие сроки отстроила вторую в мире экономику и обеспечила своим гражданам высокий уровень жизни. А недостатки стали главной мишенью критики, когда выяснилось, что подготовленные в японской системе кадры не способны самостоятельно решать те задачи, которые еще не приходилось решать никому в мире. А именно это требуется от страны, вышедшей по многим показателям на лидирующие позиции.

Японская школа

Итак, что же это за система, которая позволяет догнать кого угодно, но не позволяет выйти вперед? О японском воспитании как явлении специфическом и в высшей степени экзотичном написаны горы книг. Поэтому попробую лишь дополнить знания читателя личными наблюдениями из японской педагогической практики. Японская система воспитания представляет собой целый комплекс главных и второстепенных принципов, правил и методов. Они начали разрабатываться еще в XVII веке основоположниками японской педагогики Наказ Тодзю, Каибара Экикэн и другими учеными. Ее главное положение: ребенок - это существо в психологическом отношении принципиально отличное от взрослого, поэтому с ним надо вести себя принципиально иначе. «Нельзя из ребенка сразу сделать взрослого, каждому возрасту должны предъявляться свои требования, ограничения в поведении должны вводиться постепенно», - говорили эти ученые. Регулярные сообщения журналистов о том. что японские дети вообще не ппачут, а мамы спокойно разрешают им сидеть в лужах, свидетельствуют: нынешние родители и дети добросовестно выполняют заветы классиков.

Полномасштабная и целенаправленная работа по подготовке настоящих членов японского общества начинается с первого класса школы. В первые дни дети в школе практически не учатся, Они приходят в нее с мамами на час-другой, как на экскурсию. В школе им показывают, что такое парта, как за нее садиться и как удобно ставить портфель. Особое внимание этикету: как здороваться, как прощаться, как слушать учителя, как задавать вопрос, как отвечать. С этого начинается приучение к важнейшей части взрослой жизни, соблюдению формальных норм поведения. Многочисленные этикетные требования сопровождают японца в течение всей его жизни, поэтому их усвоение начинается с раннего детства. На двери учительской комнаты мое внимание привлек листок бумаги, на котором было написано:

Для учеников, входящих в учительскую
Инструкция

• Аккуратно постучать в дверь два или три раза.
• Получив разрешение учителя, войти, извиниться.
• Коротко изложить суть дела.
• Закончив разговор, извиниться.
• Выйти, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Привычка неукоснительно соблюдать установленные правила, одна из главных целей школьного воспитания. В любой деятельности, даже творческой, всегда заранее определяются нормы допустимости, которых следует придерживаться. Так, если ученики средней школы решили снять на кинокамеру видеофильм о своей школе, то заранее будет определена его продолжительность, основные объекты съемки, распределены функции между участниками и т.п. Решение математической задачи оригинальным способом удостоится сдержанной похвалы учителя, но будет непременно сопровождено замечанием о том, что она была решена, хотя и быстро, но не надлежащим способом. А это - недостаток. Точность и аккуратность действий, следование установленным правилам ценятся выше импровизации, даже самой талантливой. Если школьная команда по бейсболу выезжает на игру в другой район, то заранее составляется детальный дневной план от подъема до отбоя с указанием времени в пути. Свободного времени, когда члены группы предоставлены самим себе, обычно не бывает Одна из обязанностей школьного санитарного комитета - регулярные проверки учеников на наличие трех необходимых вещей: пакетик бумажных салфеток, носовой платок (безопасность на случай пожара) и постриженные ногти. Конечная цель добиться того, чтобы все ученики всегда соответствовали этим требованиям. Принадлежность к группе и признание со стороны группы - важнейшее условие жизни в Японии. Поэтому одна из задач воспитания - выработка умения подчинять свои действия и желания ее интересам. Первое, что делает учитель, когда дети освоились в школе, - делит класс на группы по пять-шесть человек . Причем в одну группу обязательно объединяются ученики с разными способностями, характерами и задатками. В ней есть лидер, второй и третий номера и пара-тройка аутсайдеров. Разумеется, эти роли определяет сам учитель, и ни при каких условиях не афиширует их, понимая, что они будут и должны меняться. Хорошим педагогом считается учитель, который сумеет добиться слаженной работы всей группы в выполнении поставленной задачи. Любые конфликты в группе должны быть исключены - это главное правило. Японские школьные группы очень напоминают октябрятские «звездочки» или пионерские «звенья» в советской школе. Но с одной существенной разницей: японцы сумели добиться настоящей действенности такой организации.

Каждый класс, как и вся школа, состоит из большого числа групп или комитетов. В комитеты записываются добровольно, выбирая занятие по душе. Есть комитет, отвечающий за кормление животных в живом уголке, комитет по радиотрансляции, санитарно-гигиенический, библиотечный, комитет по меню и т,д.

Принадлежность к группе подчеркивается в школе разными способами. В основной (7-9-й классы) и старшей средней школе (10-12-й) ученики обязаны носить униформу. С первого по шестой класс школьники могут одеваться свободно, но элементы групповой принадлежности все же присутствуют Так, всем первоклассникам выдаются видные издалека ярко-желтые кепочки (для безопасного перехода улицы). Начиная со второго класса, они получают уже два стандартных головных убора разного цвета: один на лето, другой на зиму, а родителям школа в письменной форме сообщает, когда их надо менять. Во время школьных соревнований по бегу все участники делятся на две команды. Время нескольких лучших представителей (трех или пяти) идет в общей зачет, по которому и определяется победившая сторона. Чемпионов школы и призеров в личном зачете не бывает.

Поскольку взрослый человек по меркам японской педагогики является существом иного порядка, чем ребенок, то учитель ни в коем случае не имеет права быть авторитарным в нашем понимании. Поэтому, успокаивая после перемены расшумевшийся класс, он скорее всего не станет устрашающим голосом требовать тишины, а скажет, что ученики не дают возможности работать соседнему классу, И это будет проявлением все того же метода - приучить ребенка подчиняться не одному конкретному человеку, хотя бы и авторитетному учителю, а группе, пусть даже таких же учеников, как он сам. Нормы японского группового поведения, особенно в детских коллективах, все еще недостаточно известны за рубежом, Они диктуют поступки и распределение ролей, совершенно непонятные для непосвященных иностранцев, В качестве примера можно привести чисто японскую модель поведения группового лидера, Известно, что в любом детском коллективе лидера обычно отличают физическая сила и пренебрежение опасностью, смелость. Лидер японской группы в дополнение к этим качествам должен быть еще и ответственным организатором, защищать своих подопечных и заботиться о них. Иногда забота может принимать чуть ли не отеческий характер и граничить с обслуживанием. Если у кого-то из «опекаемых » обнаруживается, например, пропажа чего-то ценного, лидер обычно первым бросается на поиски. Правда, это вовсе не мешает ему в остальное время демонстрировать свое превосходство над тем же опекаемым в любой форме, в том числе и с применением насилия. Впрочем, опека старшего члена группы над младшими вполне вписывается в традиционный для Японии патерналистский образ мудрого конфуцианского правителя.

В начальной школе дети учатся шесть лет, и все это время им практически не ставят оценок, Вернее, ставят, но чисто формально - только для того, чтобы было основание для перевода в следующий класс. Главное же условие для перевода - не уровень знаний школьника, а его возраст Нерушимый принцип японского образования: все дети, достигшие шестилетнего возраста, должны поступить в начальную школу и через шесть лет ее закончить. Все виды экстерната или ускоренное прохождение обучения для способных детей, равно и как и оставление на второй год, не признаются в принципе. В начальных школах не допускается формирования классов из более сильных или более слабых учеников, негативно относятся в Японии и к ранней специализации: только в частных начальных школах, которые можно пересчитать по пальцам, есть классы с углубленным изучением математики и английского языка. Всеобщая унификация - важнейшая отличительная черта обязательного девятилетнего образования, которым охвачено практически 100% детей. Этот сегмент образовательной системы полностью контролируется государством - в общественных школах учится 97% всех школьников. Без особой боязни ошибиться можно утверждать, что в любой части страны в одно и то же время ученики одного возраста изучают один и тот же материал, преподаваемый одинаковыми методами Школьные здания, классы, спортивные залы, вспомогательные помещения - все построено по типовым проектам и одинаково оборудовано. Ученик, переехавший из столичной начальной школы в небольшой провинциальный городок, не всегда обнаружит разницу в школьном ландшафте.

По содержанию обучения японская начальная школа - самая унифицированная среди развитых стран мира. В этом отношении она уступает только южно корейской. Попутно можно заметить, что ее антиподом является французская начальная школа, в которой на повторное обучение ежегодно остается около 10% всех учеников. Только половине французских школьников удается пройти пять начальных классов, ни разу не оставшись на второй год. В конце 80-х годов в советской начальной школе на второй год оставалось около 2% учеников.

В основной средней школе осуществляется ежегодная ротация школьников - каждый год состав классов меняется. В конце года ученик в письменном виде может подать в учебную часть заявление, в котором указывает фамилии трех друзей, с которыми он хотел бы учиться вместе дальше, а также трех учеников, с которыми хотел бы расстаться. При формировании классов дирекция старается учитывать эти пожелания, но предупреждает, что это не всегда возможно, и претензии, естественно, не принимаются.

В Японии никогда не практиковалась учеба в две смены. Первый урок в разных школах начинается между 8 и 9 часами утра, последний заканчивается между 2 и 3 часами дня. После этого все ученики выходят на уборку классов, коридоров и других школьных помещений, которая производится ежедневно, пять дней в неделю. Начальная, основная средняя и старшая средняя школа всегда размещаются в разных зданиях, поэтому число учеников в одной школе не очень велико, что делает ее более управляемой.

Японское общество имеет жесткую иерархическую структуру, и дети со школьного возраста начинают адаптироваться к ней. Система старшинства пронизывает все отношения между старшими и младшими учениками и культивируется специальными мероприятиями с первого года обучения. Во многих школах будущих первоклассников знакомят с их персональными кураторами из пятых классов еще до поступления. Таким образом, при поступлении в школу у каждого первоклассника уже есть опекающий его шестиклассник. Отношения между ними должны строиться по конфуцианскому принципу «почтение - покровительство». Особенно строго соблюдаются внешние, формальные признаки иерархии. Мальчики одного возраста могут называть друг друга по имени, фамилии или даже кличке, но в присутствии учителя - только по фамилии, с добавлением упрощенно-вежливого суффикса кун. А к любому ученику, который старше, хотя бы на год, следует обращаться только по фамилии с добавлением вежливого суффикса сан. И никто не смеет нарушать это правило, даже самые сильные и авторитетные лидеры классов. Во многих школах практикуется назначение сроком на один год классных старост Это - официальные лидеры. Если учитель задерживается к началу урока, они должны занять класс чем-либо полезным и следить за порядком, во время обсуждений выполняют роль координаторов, а обо всех нарушениях или случаях неподчинения обязаны докладывать учителю.

Учитель занимает верхнюю ступеньку в школьной иерархии, уважение к нему также прямо связано с возрастом даже по названию: почтительное обращение сэнсэй означает «родившийся раньше ». Его роль гораздо выше, чем в европейской или американской школе, которая видит свою главную цель в обучении предметным знаниям. По японским представлениям, учитель несет большую ответственность за воспитанника, чем его собственная мать. Последняя играет вспомогательную роль в школьном воспитательном процессе, которая сводится чаще всего к подготовке и обслуживанию общих мероприятий с участием ее ребенка. При школах в обязательном порядке создаются совместные родительско-учительские комитеты, в которых семью представляют почти исключительно женщины. Участие в комитетах добровольное, и для поощрения родительниц школа организует различные мероприятия, например, курсы оздоровительной гимнастики в школьном спортзале под руководством учителя физкультуры. В свою очередь, члены комитета по очереди присматривают за детьми по субботам, когда в школе нет уроков, а детям хочется поиграть вместе. По японским представлениям, самостоятельные игры детей на улице - явление нежелательное, поэтому школа охотно предоставляет им школьные площади и сооружения, но под контролем одной или нескольких мам из родительского комитета. Потому что взрослые должны непрерывно и целенаправленно контролировать воспитательный процесс. Родители не имеют права выбирать школу для своего ребенка, и если нет каких-либо особых обстоятельств, обязаны отдавать его в ближайшую к дому. Как уже говорилось, все школы предельно унифицированы, и каждая выполняет в своем районе роль организационно-методического центра, куда поступает вся текущая оперативная информация. Если кто-то из взрослых увидит на улице что-либо, выходящее за рамки повседневной рутины и имеющее отношение к детям, он первым делом сообщает об этом в школу. Если в воскресенье в школе был запланирован однодневный поход, то в 6 часов утра над школьным зданием поднимается белый флаг, означающий сбор, или красный - отмену похода по погодным условиям. Семьи учеников нередко получают из школы письменные уведомления о том, что такой-то перекресток в последнее время стал более опасным, на таком-то участке дороги резко возросло движение и т.д. Перед началом летних каникул школа рассылает родителям памятки, в которых говорится об опасностях летнего купания, перегрева на солнце и т.д. И в период каникул школа продолжает воспитывать учеников, предупреждая, например, о том, что собираться для совместных игр раньше 10 часов утра не следует. Кроме того, на летнее время им выдается длинный список заданий, которые нужно выполнить к началу следующего учебного года (сбор гербариев, сводки погодных наблюдений, чтение обязательной школьной литературы и т.д.).

Японская школа работает 240 дней в году - это больше, чем в США, Великобритании или Франции. С учетом того, что большинство учеников почти ежедневно остается в школе после уроков для занятий в кружках, ее роль в воспитании чрезвычайно велика. Школа несет главную ответственность за воспитание и безопасность учеников, причем не только в учебное время, поэтому ей предоставлены большие полномочия. Дирекция сама определяет наиболее безопасный маршрут и вид транспорта для поездок в школу. В большинстве городских школ ученикам запрещается приезжать на велосипедах, очень распространенных е Японии. Главная причина: узкие дороги и интенсивное движение в утренние часы пик делают поездку опасной. В сельской местности велосипеды разрешены, но и здесь большинство школ требует, чтобы ученики надевали защитные шлемы, которыми пользуются мотоциклисты.

Правил, регламентации и запретов японским школьникам хватает. Девочкам запрещается пользоваться косметикой и украшениями, оговорены даже типы разрешенных заколок для волос. Родителей предупреждают о том, что дети не должны приносить в школу оригинальных, особо модных или дорогих предметов - нельзя выделяться и создавать соблазны для воровства. До окончания девятого класса ученикам по дороге в школу и домой запрещено без сопровождения взрослых заходить в дежурные круглосуточные магазины, не говоря уже о том, чтобы делать в них покупки. Школьники одеты в стандартную униформу, которая известна всем в округе, поэтому нарушение обычно не остается незамеченным. Продавцы в магазинах (чаще всего, это подрабатывающие студенты) официально извещены о правилах торговли, которые повсеместно соблюдаются. По разным каналам в школу поступает информация о нарушениях, допущенных ее учениками. Верные себе японцы и здесь идут по пути группового воспитания. Во время большого обеденного перерыва по местной транспяции на всю школу объявляется о том, что ученики такого-то класса были неоднократно замечены в близлежащих магазинах. При этом фамилии нарушителей никогда не называются. Наказания самые разные. Например, весь класс на определенное время (неделя, две, месяц) может быть лишен права пользоваться спортзапом во время большого обеденного перерыва. Если и этот запрет нарушается, следует более строгое наказание. Решения о наказаниях принимаются школьным советом, и контроль за их исполнением осуществляют сами ученики.

Унификация японской школы проявляется в самых разнообразных формах. Начиная от школьной униформы и кончая набором продуктов и порядком их распопожения в коробке для школьного завтрака, который ученики приносят из дома. Самый свободный элемент униформы - носки. Требования определяют только их оттенок («светлый тон »). И хотя цвет нижнего белья никак не регламентируется, привыкшие к одинаковости во всем школьники сразу отметят в раздевалке товарища, у которого майка, например, не белого, как у всех цвета, а другого. Как правило, он тут же становится объектом насмешек и если не «исправляется» сразу же, то подвергает себя угрозе стать жертвой идзимэ - группового остракизма. В Японии для школьника нет более страшной беды. Общеизвестно, что жертвы идзимэ часто кончают жизнь самоубийством, будучи не в силах выдержать психологического прессинга, Это явление распространено в основной средней школе, реже - в старшей средней. Обычно объектами издевательств и унижений становятся ученики, по каким-либо причинам не вписывающиеся в отношения внутри группы или не соответствующие стандартным требованиям. Нередко ими становятся дети, прожившие с родителями несколько лет за границей и не успевшие усвоить нормы поведения, которые начинают культивироваться уже в детском саду.

Боязнь в чем-то выделиться, не уложиться в стандарт сама по себе становится мощным психологическим стимулом и регулятором группового поведения. В японских школах в рамках программы «здоровье» тщательно отмечаются все параметры физического развития и состояния учеников. Обычно на каждого школьника заводятся две карточки. В одну ежегодно заносятся данные о его росте, весе и т.д., а в другую - результаты регулярных медосмотров в течение учебного года. Данные по росту и весу обсчитываются по специальной формуле и группируются по пяти категориям - «избыточная поп нота» «полнота», «норма», «худоба», «чрезвычайная худоба» . Многие ученики внимательно относятся к результатам медосмотра и при первых тревожных признаках начинают больше следить за своим питанием. Причина заключается не в уговорах родителей, а в угрозе все того же идзимэ со стороны сверстников.

Японский университет

Ко времени поступления в вуз учащиеся в полном объеме усваивают программу группового поведения и групповой ответственности. Это приводит к интересным резупьтатам. В университетской аудитории абсолютно отсутствует то, что у российских преподавателей принято называть «духом» учебной группы. Студенты выбирают предмет для изучения индивидуально, исходя исключительно из собственных интересов и представлений. Собравшиеся в одной аудитории чаще всего вообще не знают друг друга. Более того, на занятии рядом могут сидеть студенты второго и четвертого курса, часто с разных факультетов. Общий уровень знаний, подготовка по данному предмету и многое другое, все совершенно разное. В российской аудитории требуется некоторое время на установление минимально необходимого для совместной работы эмоционального контакта, а в японской аудитории контакт не нужен вообще, все выполняется по команде преподавателя, в соответствии с требованиями дисциплины.

Японские студенты практически не списывают и не подглядывают ответы друг у друга. Даже слов, обозначающих такие действия, в языке нет - существует одно общее выражение «нечестные действия » (фусэй кои). Причем к «нечестным действиям» относится не только списывание, но и взятый в руку карандаш после того, как в аудитории прозвучало объявление «экзамен окончен, всем положить карандаши». Никаких экзаменационных вариантов японские преподаватели не готовят, все студенты получают одни и те же вопросы. Честность на экзаменах - частный случай более общего правила, которое также прививается со школьных лет и обычно соблюдается: можно что-то недоговаривать или вообще отказаться отвечать, но обманывать напрямую нельзя. Поэтому на вопрос о причине опоздания японский студент ничего не придумывает, а совершенно спокойно отвечает преподавателю, что проспал. Считается, что за ошибку или слабость можно извиниться и получить прощение, но к преднамеренному обману это не относится.

Законы японской групповой психологии делают неэффективным ряд приемов, которыми пользуются преподаватели в российских вузах. Например, эти законы запрещают любую, даже самую незначительную, публичную демонстрацию не только собственных знаний или навыков, но даже индивидуальных пристрастий. Поэтому преподаватель не может рассчитывать ни на какую ответную реакцию, кроме общего молчания, если задает японским студентам вопросы наподобие «Кто выпопнил задание?», «Кто может это перевести?», «Кто готов сегодня отвечать?» и т.п. Любая реакция кого-либо из студентов на эти вопросы подразумевает его выделение из группы, а это не приветствуется. Публично демонстрировать можно только свое незнание или иную уместную слабость. Поэтому при вопросах противоположной направленности - например, «Кто не закончил упражнение?», «Кому надо еще подумать над ответом?» в аудитории обычно поднимается лес рук.

К полноте и понятности объяснений преподавателя в университетской аудитории особых требований не предъявляется. Если преподаватель ведет занятие методически грамотно, это хорошо, если не очень грамотно - ничего страшного. Считается, что все непонятое или необъясненное должно быть многократно перекрыто индивидуальными усилиями идущих по тернистому пути науки. Гораздо более жесткие требования предъявляются к модели поведения преподавателя вообще, особенно вне аудитории. Неформальное общение профессоров со студентами за пределами университета (в том числе и совместные ужины, банкеты со спиртными напитками и т.п.) всячески приветствуется и поощряется. Ситуация, когда подвыпивший преподаватель не очень связно разглагольствует перед студентами, вполне обычна и ни у кого не вызывает ни удивления, ни порицания. Следует заметить, что японские студенты в таких ситуациях держатся непринужденно и весьма корректно. Иностранцу бывает непросто попасть в нужный тон такого общения - здесь есть свои неписаные законы, которые строго соблюдаются.

За последние полстолетия японская система образования добилась общепризнанных успехов. Однако это вовсе не значит, что в ней не осталось проблем. Более того, со стороны и зарубежных, и японских специалистов растет критика и обеспокоенность, особенно в части касающейся высшего образования. Особую озабоченность вызывает недостаточная мотивация и интенсивность учебы, ее общая ориентированность на следование прецеденту и отставание в формировании у студентов способности к поискам новых решений. Причины этого кроются в специфике самого японского общества. Дело в том, что японские фирмы и учреждения при найме выпускника на работу по давней традиции отдают предпочтение не его индивидуальным достоинствам, а репутации того университета, которой он закончил. Это хорошо иллюстрируют результаты исследования, проведенного в 1982 году. Оно показало, что 60% всех успешно сдавших экзамены на высокие должности в государственном аппарате, были выходцами из двух бывших императорских университетов в и . Начиная с 1877 года, когда был открыт первый, Токийский императорский университет, и до окончания второй мировой войны статус императорского получили всего семь университетов в Японии и два за рубежом. Они считались элитными и всегда имели монополию на приоритетное распределение своих выпускников.

Если в Европе и США для успешной служебной карьеры необходимо хорошо сдать выпускные экзамены в университете, то в Японии для этого надо сдать вступительные экзамены в университет с хорошей репутацией. С этим тесно связано широко распространенное убеждение, что японский студент в вузе имеет право как следует отдохнуть после напряженной подготовки к вступительным экзаменам и набраться сил перед началом трудовой деятельности. Ведь фирма, в который он получит место, в любом случае начнет свое собственное образование новичка, И вот тут-то ему придется учиться, не считаясь ни со временем, ни с усталостью. Осознание этого факта формирует соответствующие умонастроения у японских студентов и оказывает доминирующее впи-яние на все их поведение и отношение к учебе в течение четырех лет Они с энтузиазмом учатся играть на трубе, осваивают азы большого тенниса, а в свободное от клубов время активно подрабатывают на карманные расходы или зарубежную поездку. Задавать домашнее задание в японском университете не принято. Преподаватель, требующей самостоятельной подготовки к занятию - большая редкость. А студенческий ответ «извините, я забыл сделать задание» - самый распространенный.

Причина такого отношения к учебе заключается не только в том, что «в 18 лет студент должен поступить в вуз, а в 22 - закончить », но и в том, что в Японии с давних времен с большим пиететом относились к обучению в ходе практической деятельности. Оно считалось более важным и плодотворным, чем овладение чисто теоретическими знаниями. В результате сложилась двухступенчатая система высшего образования: четыре года теоретического обучения в вузе и от двух месяцев до двух лет практической учебы на рабочем месте, по специально разработанному графику и под контролем опытных кадровиков.

Американский специалист Эзра Вогель, много лет изучавший японское высшее образование, так суммирует его проблемы: «Важнейшая функция японских университетов - это сертификация студентов. Однако усилия преподавательского корпуса по совершенствованию технологии обучения и степень внимания к студентам недостаточны, усилия самих студентов в учебе не идут ни в какое сравнение с подготовкой к вступительным экзаменам. Уровень аналитической работы в аудитории невысок, посещаемость занятий низкая. Финансовые затраты в университетах в пересчете на одного студента незначительны... В своих работах японские студенты чаще всего следуют установленным образцам и нормам, не стремясь к формированию собственного подхода к проблеме». Еще жестче звучит критика Эдвина Рэйшауэра (1910-1990), одного из крупнейших японистов США, много лет работавшего послом в Японии. Он пишет: «Пустое времяпрепровождение в течение четырех лет в вузе, при плохом обучении и совершенно недостаточных усилиях студентов - это невероятная потеря времени для нации, столь преданной идее эффективности во всем». Руководители японского образования, конечно, знают о проблемах высшей школы. Одна из надежд на улучшение связывается с демографической ситуацией в стране, В течение последних восьми лет доля возрастной категории восемнадцатилетних в демографической структуре населения неуклонно падает, и в 2009 году количество абитуриентов в стране сраеняется с числом мест на первых курсах всех университетов. Другими словами, уже через несколько лет каждому выпускнику старшей средней школы найдется место в университете без экзаменов, Ожидается, что это не только до предела обострит уже начавшуюся конкуренцию между вузами за хорошо подготовленных абитуриентов, но и еще больше продвинет японское высшее образование на пути превращения его во всеобщее. Пока в Японии не выдвинуто конструктивных идей, как повысить уровень высшего образования и при этом сохранить его массовый характер.

В течение всей своей истории японцы охотно учились у иностранцев, но никогда не выступали в роли учителей, даже если в чем-то добивались успехов. Систему японского образования также отличала эмиграционная, а не иммиграционная направленность. В 1984 году в японских вузах числилось 10 700 иностранных студентов, или 0,5% всего студенческого контингента Японии. В то же время в США число студентов-иностранцев составляло 339 000 человек или 3% (при самом большом в мире студенческом корпусе), а в европейских странах этот показатель варьировал от 5% до 10%. Только в Соединенных Штатах Америки училось 13 000 японских студентов - на 2 000 больше, чем всех иностранцев в Японии вместе взятых. Среди причин такого положения - не только специфика японского образования, но и объективная трудность японского языка, на котором ведется обучение, и возможности применения которого в мире не так велики по сравнению с английским. Следует отметить также, что среди всех студентов-иностранцев в Японии 80% занимают выходцы из стран Азии, на которую ориентирован значительный сектор японской экономики, Японское правительство в последние 20 лет прикладывает большие усилия для изменения ситуации. В 80-х годах оно утвердило амбициозную программу - довести число иностранных учащихся до 100 000 человек, и выделило на это огромные средства. В 1992 году в Японию на учебу приехало уже более 48 000 иностранцев. Однако зарубежному обучению в том же году отдали предпочтение около 120 000 японских студентов. Разрыв в цифрах между студенческим «экспортом» и «импортом» в процентном отношении несколько сократился, но общая тенденция сохраняется.

Какие японские студенты в первую очередь уезжают учиться за границу? Их условно можно разделить на две категории. Первые - это те, кто в принципе не хочет получать японское высшее образование по разным причинам. Вторые - это те, кто рассчитывает получить преимущество за счет нестандартного образовательного послужного списка. Его отличие от списка большинства, с одной стороны, сужает сферу приложения сил специалиста в Японии, а с другой, значительно уменьшает конкуренцию на рынке труда. При этом следует иметь в виду, что в японском общественном сознании, которое в полной мере разделяется и работодателями, жизнь за границей для японца рассматривается как испытание, а не как благо. И при продвижении по служебной лестнице такой опыт получает соответствующую положительную оценку. Насколько мне известно, абсолютное большинство японских стажеров в России принадлежат именно к этой, второй категории.

Подводя итоги, следует отметить, что большинство этнокультурных и психологических особенностей японского обучения и воспитания своими корнями уходит в психологию японской крестьянской общины, основным занятием которой было рисосеяние, требующее максимальной кооперации ее членов. Для основной части японцев, мало знакомых с опасностями и непредсказуемостью охоты, уживчивость и трудолюбие были важнее личной силы, ловкости и храбрости, Эти качества получили признание в эпоху доминирования воинского сословия, но и тогда на простолюдинов (то есть на подавляющую часть населения) они не распространялись. Формировавшийся веками кодекс группового поведения в общине в первую очередь был призван обеспечить ее коллективное выживание. И хотя со временем он в чем-то менялся, его основные черты остаются доминирующими в Японии и сегодня.

Традиционное японское воспитание, основанное на принципах конфуцианства, было очень суровым (Михайлова, 1988). Знаменитый японский ученый XVII в. Ямага Соко говорил, что как только учение начинает приносить удовольствие, его цель искажается, поскольку исчезает желание самосовершенствования. Это – полная противоположность мнению западноевропейских просветителей, в частности Локка.

Однако японский канон человека с его гипертрофированным чувством стыда и идеей множественности «Я» побуждает воспитателя к осторожности. «Для японских учителей и родителей “воспитывать” не значит ругать за то, что уже сделано плохо, а наоборот, предвидя это плохое, обучать правильному поведению. Даже в ситуации, явно требующей если не наказания, то хотя бы выговора, воспитатель избегает прямого осуждения, оставляя ребенку возможность “не терять лицо”. Плохое поведение не отождествляется с личностью ребенка, ему внушают веру в то, что он конечно же может управлять поведением, стоит только приложить усилие. Вместо воспитания-порицания детей обучают конкретным поведенческим навыкам.

Учителя не ставят задачу добиваться в каждый момент соответствия поведения детей конечным требованиям. Внимание обращается лишь на то, чтобы дети в процессе решения повседневных задач научились отличать “правильную” моральную позицию от “неправильной”. Считается, что чрезмерное давление, направленное на сиюминутное соответствие норме, может дать обратный результат» (Нанивская, 1983).

Судя по описаниям специалистов (я прочитал много научной литературы, в том числе новейшей, по этому вопросу, а также проконсультировался с крупными российскими учеными – антропологом С. А. Арутюновым, историком и религиоведом Л. С. Васильевым и историком педагогики А. Н. Джуринским), такого культа телесных наказаний, как в христианской Европе, в Японии никогда не было. Тем не менее телесные наказания (taibatsu) широко представлены в японской педагогической теории и практике (Miller, 2009). Японские ученые переводят это слово как «наставление», «руководство», «наставничество», «тренировку «и «обучение». Как в других культурах и языках, соотношение воспитательного физического воздействия на ребенка и простого применения к нему физической силы трактуется неоднозначно и иногда описывается разными словами: taibatsu – телесное наказание, chokai – дисциплинарное наказание, gyakutai – насилие или shitsuke – обучение (Goodman, 2000).

В японской семье издавна применялись три типа воздействия на детей: телесное наказание, изоляция и изгнание (Hendry, 2003). Когда в середине 1980-х годов в стране всерьез заговорили о запрете телесных наказаний, один японский отец написал в газете: «При обучении собак и лошадей их поощряют, когда они ведут себя правильно, и бьют, когда они этого не делают. То же самое нужно делать с детьми. Дети – это животные, которых учат быть людьми».

В японских школах телесные наказания законодательно запретили раньше, чем во многих западных странах, однако далось это нелегко. Впервые запрет ввели еще в 1879 г., но в 1885 г. его отменили, в 1890-м восстановили, в 1900-м снова отменили, а в 1941-м опять восстановили. После Второй мировой войны, в 1948 г., Министерство юстиции окончательно запретило бить и шлепать детей, заставлять их подолгу стоять на коленях или в неудобной позиции, не разрешать посещать туалет или есть свой завтрак.

Полностью реализовать эти правила школьной администрации не удалось. Спектр применяемых японскими учителями телесных наказаний весьма разнообразен. 69 % опрошенных в 1986 г. учителей назвали в их числе удары палкой или чем-то подобным, 63 % – тычки и толчки, 60 % – удары кулаком, 59 % – принуждение ребенка долгое время сидеть на коленях в неудобной позе («позиция сейза»), 54 % – шлепки и т. д. Десять лет спустя самой распространенной (ее назвали 58 % опрошенных) формой тайбатсу стали шлепки. Между 1990-м и 1995 г. среднее ежегодное количество зарегистрированных телесных наказаний в японских школах составляло от 700 до 1 000 случаев, причем ни воспитатели, ни сами дети не считали эту практику особенно порочной. По данным одного опроса, 80 % детей сказали, что родители или учителя их били, но 15 % из них признали это наказание справедливым и лишь 25 % сочли, что их наказывали слишком сурово (Kobayashi et al., 1997).

По данным опроса шестисот матерей 13-летних школьников, проведенного научно-педагогическим центром Benesse Corporation, за годы учебы в начальной школе не подверглись телесным наказаниям лишь 44 % детей. С возрастом число наказанных детей увеличивается, причем мальчиков наказывают чаще, чем девочек. Сами дети реагируют на телесные наказания неоднозначно. Почти половина считают полученное ими наказание суровым или слишком суровым. Половина школьников готовы принять или вытерпеть телесное наказание, но 30 % опрошенных невзлюбили после этого своих учителей, а продолжают их любить только 5 %. Что касается матерей, то 50 % считают полученное их ребенком телесное наказание заслуженным, 16 % так не думают, а протестовали против незаконных действий учителя только 20 %. 14 % матерей считают, что наказание было эффективным средством поддержания дисциплины, 68 % одобряют эпизодическое наказание и лишь 17 % осуждают его при любых обстоятельствах. Процент отцов, одобряющих телесное наказание, значительно выше, чем матерей (50 против 30). Многие родители, которые сами не любят наказывать своих детей, считают свои воспитательные методы слишком мягкими и даже просят учителей наказывать своих чад построже.

В последние годы японские власти усилили преследования злоупотребляющих властью учителей. В одном только 2005 г. министерство образования наказало за это 447 учителей. Но общественное мнение по этому вопросу разделилось. При интернет-опросе в июне 2008 г. 467 членов Club BBQ (78 % из них люди от 30 до 50 лет) на вопрос: «Как по-вашему, должны ли быть телесные наказания в школе?» – положительно ответили 60 % мужчин и 47 % женщин (отрицательно – 21 и 16,5 %). 76 % опрошенных мужчин и 62, 5 % женщин в бытность школьниками сами подвергались телесным наказаниям, причем поротые взрослые одобряют телесные наказания вдвое чаще, а осуждают втрое реже непоротых.

Многих родителей и педагогов, пугает тот факт, что в некоторых школах насилие со стороны учителей сменяется травлей (буллинг) со стороны соучеников, причем эта травля чрезвычайно жестока. Количество зарегистрированных подростковых самоубийств на этой почве выросло с 14 в 1999 г. до 40 в 2005 г. (Dussich, Maekoya, 2007). Некоторые авторы связывают это с ослаблением учительской власти.

Что касается японской семьи, то в ней телесные наказания пока остаются легальными. Сравнительные исследования японских, канадских и американских семей показывают, что разница между ними в этом отношении не столько количественная, сколько качественная. Чтобы выяснить, как молодые люди относятся к телесным наказаниям и другим методам дисциплинирована, а также каков их собственный опыт в этой сфере жизни, 227 студентам американских и японских колледжей предложили оценить четыре разных сценария воспитания. Оказалось, что практический опыт телесных наказаний у юных японцев и американцев более или менее одинаков: телесным наказаниям подвергались 86 % японцев и 91 % американцев. Однако американцев чаще, чем японцев, били каким-либо предметом, причем американские взрослые предпочитали бить детей по ягодицам и рукам, а японские – по голове и лицу. Кроме того, юные японцы точнее американцев знали, за какие именно проступки их наказывали (Chang et al., 2007).

Главные исторические сдвиги в японской, как и почти в любой другой семье, связаны с изменением отцовской и материнской ролей (Shwalb et al., 2010). Традиционный образ грозного отца, которого старая японская поговорка уподобляла землетрясению, грому и молнии, явно не соответствует современным условиям. Однако эти изменения касаются скорее нормативных образов и установок, нежели психологических черт японских мужчин.

По словам известного японского антрополога Тие Накане, традиционный отцовский авторитет поддерживался не столько личными качествами отца, сколько его положением главы семьи, тогда как фактическое распределение семейных ролей всегда было более или менее индивидуальным и изменчивым. Сегодняшняя культура скорее признает и закрепляет этот факт, видоизменяя традиционные социальные стереотипы, нежели создает нечто новое. Кстати, сравнительная холодность и наличие социальной дистанции во взаимоотношениях ребенка с отцом, часто рассматриваемые как свидетельство снижения отцовского авторитета, – скорее пережитки нравов традиционной патриархальной семьи, в которой к отцу не смели приблизиться и сам он был обязан держаться «на высоте».

В 1969–1970 гг. ответы взрослых японцев (13 631 отец и 11 590 матерей) на вопрос, кто является главным авторитетом в семье – отец или мать, разделились примерно поровну. Другие исследования показывают, что роль матери в деле дисциплинирования детей, особенно младших, значительно выше, чем роль отца; матери отдают предпочтение от 65 до 73 %, а отцу от 14 до 18 % опрошенных взрослых. Тем не менее детям отцы по-прежнему кажутся более строгими, нежели матери. Это типичное и для Европы расхождение нормативных ролевых ожиданий и реального поведения. Из 542 городских подростков, отвечавших в 1973 г. на вопрос: «Говорит ли ваш отец, какой образ жизни вы должны вести сейчас и в будущем?» – только четверть (25,4 %) ответили «да», почти три четверти (74,6 %) респондентов сказали, что не говорят с отцами о подобных вещах и не следуют отцовским советам. Свыше 12 тыс. супружеских пар в середине 60-х годов отвечали на следующие вопросы: «Если ребенок не слушается, кто, по-вашему, должен делать ему замечание?», «Кто в вашем доме фактически делает это в подобной ситуации?». Оказалось, что от отца этого ожидают значительно чаще (53,8 %), чем он фактически делает (30,8 %), с матерью же дело обстоит наоборот (46,3 % против 36,3 %). Хотя матери чаще отцов наказывают своих детей, последние гораздо интенсивнее общаются (разговаривают) с ними, нежели с отцами (Wagatsuma, 1977).

Как же японские родители добиваются послушания? Может быть, они чаще европейцев прибегают к поощрению и похвале, чем к наказанию или осуждению? Нет. По наблюдениям Дж. Хендри (Hendry, 2003), японские матери сравнительно редко хвалят своих детей, нечасто упоминается похвала и в учебниках педагогики. Японские родители, учителя и спортивные тренеры чаще прибегают к критике, чем к похвале. Ребенок усваивает сделанные ему замечания и старается не повторять допущенных ошибок. Однако, в отличие от многих европейцев, японцы стараются не задевать самолюбие и достоинство учащихся. Оценке подвергается не личность ребенка, а его конкретная деятельность, уровень компетентности и т. д. В последние десятилетия этот подход получает все более широкое признание и в западной психологии.

Мощным средством дисциплинирования японских детей является также ритуализация некоторых форм поведения. Общеизвестно, что японцы «одержимы» чистотой. В то же время в японских школах и спортивных учреждениях мало наемных уборщиков. Всю эту работу выполняют провинившиеся ученики, это служит одновременно наказанием и приучением к порядку. Такая же трудовая дисциплина существует и в семье. В чем-то это напоминает педагогику А. С. Макаренко.

Восприятие японскими детьми социальных ролей и поведения их отцов и матерей сегодня мало отличается от представлений австралийских, английских, североамериканских и шведских подростков (Goldman J., Goldman R., 1983; Bankart С. P., Bankart В. М., 1985). Это касается и распределения наказаний. Сравнение репрезентативной выборки японских и американских отцов и их детей-тинейджеров показало, что американские отцы, в соответствии с их медийными образами, проводят со своими детьми больше времени, чем японские, но оценка отцов японскими детьми меньше зависит от этого фактора, здесь действуют более тонкие зависимости. При сравнении группы канадских и японских семей (Steinberg, Kruckman, Steinberg, 2000) японские отцы выглядят более традиционными: они реже присутствуют при родах, реже берут на это время отпуск и т. д. Однако они заботятся о ребенке значительно больше, чем ожидали исследователи.

В XXI в. эти сдвиги усиливаются. Японская рекламная компания «Дентсу» в 2010 г. констатировала, что традиционное невнимание японских мужчин к маленьким детям уходит в прошлое. По данным проведенного фирмой опроса, 73,4 % отцов детей младше 12 лет активно занимаются их воспитанием, а 86 % неженатых 20-летних мужчин собираются в будущем последовать их примеру. «Дентсу» назвала этих новых мужчин Papa Danshi (мужчины-папы) (Japanese fathers become «Papa Danshi», 2010).

Разумеется, эти сдвиги не следует преувеличивать. По данным сравнительного международного исследования (International comparative research on «home education»), средний японский отец проводит со своими детьми в рабочий день лишь около трех часов, меньше времени тратят на своих детей только южнокорейские мужчины. Таиландские отцы уделяют детям почти шесть часов в день. Однако 40 % японских отцов сожалеют о таком положении. Быть отцами в Японии стало модно. В отличие от прошлых поколений, молодые японцы охотно «выгуливают» своих малышей. В Токио возникло несколько журналов для молодых отцов (Shimoda, 2008). Более молодые, образованные и, главное, вовлеченные в реальное общение с детьми отцы менее склонны наказывать своих чад физически.

Постепенно это меняет и общественное сознание как на политическом, так и на бытовом, общинном уровне. Интересен в этом плане опыт расположенного в префектуре Танагава между Токио и Иокогамой города Кавасаки (http://www.endcorporalpunishment.org/children/countries/japan/japan-research-2.html).

Кавасаки – девятый в Японии по численности населения (около 1,4 млн. чел.) индустриально развитый город. В 2000 г. его муниципалитет по собственному почину принял «Правило о правах ребенка в городе Кавасаки». Этим правилом полностью запрещались телесные наказания детей где бы то ни было. Постановить, конечно, легче, чем осуществить. В марте 2002 г. городские власти провели профессиональный опрос 4 500 местных детей от 11 до 17 лет, из которых 2 061 ответил, в числе других, на два вопроса о телесных наказаниях. На вопрос о своем личном опыте телесных наказаний в семье 9,7 % детей сказали, что подвергались им часто, а 27,9 % – иногда. На вопрос, что они думают о телесных наказаниях, 25,2 % детей ответили, что категорически против них, 7,5 % считают их разумными, а 43,9 % – приемлемым способом дисциплинирования детей. Среди 600 опрошенных городских чиновников против телесных наказаний детей в семье высказались 42,3 %. Для чиновников это немало.

Городской совет этим не удовлетворился. В 2008 г. местные власти провели новое исследование с целью выяснить, как самоуважение детей и взрослых связано с условиями их развития, включая телесные наказания. Оказалось, что взрослые с высокой степенью самоуважения телесно наказывают своих детей почти вдвое реже тех, у кого самоуважения маловато. В частности, политики и чиновники с низкой степенью самоуважения наказывают своих детей физически значительно чаще, чем с высокой. Телесные наказания отрицательно сказываются и на детях. Дети с высокой степенью самоуважения чувствуют, что взрослые относятся к ним внимательно, выслушивают их и т. д. Зато дети с низким самоуважением значительно чаще испытывали телесные наказания со стороны своих родителей и опекунов. В целом исследование показало, что когда взрослые причиняют им боль, дети воспринимают это послушно и терпеливо. Но такая реакция типичнее всего для детей с низким самоуважением. Эти дети редко высказывают взрослым свои подлинные мысли и чувства. Иными словами, телесные наказания тормозят формирование гражданственности и социальной активности. Может быть, эта информация поможет дальнейшему смягчению нравов?

Остается пожелать городскому совету Кавасаки успехов в его трудной работе. Похоже, что там городские власти не используют детей для собственного пиара, а действительно любят их.

Подведем итоги.

1. Телесные наказания – древнейшая и универсальная форма дисциплинирования детей, однако оценить их смысл, функции и историческую динамику можно лишь в широком социокультурном контексте.

2. Подобно тому, как образ ребенка – плоть от плоти принятого в обществе образа человека, так и степень распространенности и интенсивности телесных наказаний детей – плоть от плоти принятых в обществе форм наказания и дисциплинирована взрослых.

3. Эволюция отношения к телесным наказаниям и соответствующих педагогических практик содержательно и статистически связаны с целым рядом социально-экономических и культурных факторов (социальная сложность, культура насилия, количество социализаторов, неравенство возможностей и власти и т. д.), соотношение которых проблематично.

4. Один из главных факторов, определяющих распространенность телесных наказаний детей, – религиозные установки и ценности, причем различные религии в этом отношении неодинаковы.

Японский подход к воспитанию и обучению детей отличается своеобразием. С одной стороны, он имеет огромные, малозаменимые в других культурах преимущества. С другой - ему присущи столь же глубокие и не исправляемые в одночасье недостатки. Именно эти формировавшиеся веками преимущества оказались востребованными и сыграли свою роль в быстром послевоенном развитии страны. Недостатки же стали главной мишенью критики, когда выяснилось, что подготовленные в японской системе кадры не способны самостоятельно решать те задачи, которые ещё не приходилось решать никому в мире. А именно это требуется от страны, вышедшей по многим показателям на лидирующие позиции.

Что же это за система, которая позволяет догнать кого угодно, но не позволяет выйти вперед? О японском воспитании как явлении специфическом и в высшей мере экзотичном написаны горы книг. Оно представляет собой комплекс главных и второстепенных принципов, правил и методов. Они начали разрабатываться ещё в XVII веке основоположниками японской педагогики Тодзю Накаэ (1608–1648), Экикэн Каибара (1630–1714) и другими учёными. Её главное положение состоит в том, что ребенок - это существо в психологическом отношении принципиально отличное от взрослого, поэтому с ним надо вести себя совершенно иначе.

«Нельзя из ребёнка сразу сделать взрослого, каждому возрасту должны предъявляться свои требования, ограничения в поведении нужно вводить постепенно», - говорили они.

Сообщения иностранных путешественников и журналистов о том, что японские дети вообще не плачут, а мамы спокойно позволяют им сидеть в лужах, в общем соответствуют действительности. Они подтверждают, что нынешние родители, как и сто лет назад, добросовестно выполняют заветы классиков. Вот что писал по этому поводу А. Николаев в 1905 году: «С раннего детства, ещё в семье ребёнку предоставляется большая свобода под единственным условием, чтобы он не приносил вреда ни себе, ни другим; его охраняют, но не стесняют; его уговаривают, но редко прибегают к принуждениям. <…> Запугивать ребёнка бранью или укоризненными взорами считается недопустимым; всякое наказание должно быть наложено, насколько возможно, совершенно спокойно. Дать подзатыльник ребёнку за какую бы то ни было провинность - значит показать свою невоспитанность и вульгарность. <…> Общепринятая этика повелевает быть с детьми терпеливым» (Николаев, 186). Это и есть отношение к ребёнку как к существу иной психической организации. С японской точки зрения, мать, которая пытается криком, бранью и угрозами добиться чего-то от плачущего ребёнка, выглядит довольно глупо.

Как взрослые должны быть взрослыми, так и дети всегда должны оставаться детьми, на этот счёт в Японии тоже строгие правила. Японские дети не играют в правительство и не имитируют управление страной. Они не надевают фраков с вечерними платьями и не исполняют в них бальных танцев под аплодисменты взрослых зрителей. Мальчики не «дружат» с девочками и не играют в любовь в начальной школе. Считается, что всё это взрослые дела, детям заниматься ими не положено. Тем, кто хотел бы побольше узнать о японских запретах для детей, могу рекомендовать для просмотра программу «Ералаш». Почти всё, что делают юные герои этой популярной серии, находится в японской педагогике под строгим запретом.

Работа по подготовке полноценных членов японского общества начинается со школы. В соответствии с принципом постепенности японские первоклассники в первые дни школы не учатся. Они приходят сюда с мамами на час-другой, как на экскурсию. Им показывают, что такое парта, как за неё садиться, как обращаться с портфелем. Особое внимание уделяется этикету: как здороваться, как прощаться, как слушать учителя, как задавать вопрос. С этого начинается приучение к важнейшей части взрослой жизни - соблюдению формальных правил поведения. Во многих странах главной задачей начальной школы считается обучение основам грамоты, в Японии же 9 человек из 10 полагают, что базовые морально-нравственные ценности являются более важным элементом, чем предметные знания (Такахаси, 2003: 135).

Привычка к коллективной выработке правил и их последующему соблюдению - одна из главных целей школьного воспитания. При этом в любой деятельности, какой бы творческой она ни была, заранее определяются внешние границы и нормы, которые нельзя нарушать ни при каких условиях.

Если ученики решили снять видеофильм о своей школе, то заранее будет определена его продолжительность, основные объекты съёмки, распределены обязанности между участниками и временной график работы. План будет распечатан и выдан всем на руки.

Решение математической задачи оригинальным способом удостоится сдержанной похвалы учителя, но будет непременно сопровождено замечанием о том, что она была решена хотя и быстро, но не надлежащим способом. А это недостаток. Точность и аккуратность действий, следование установленным правилам ценятся выше импровизации, даже талантливой.

Если школьная бейсбольная команда выезжает на игру в другой район, то заранее составляется детальный распорядок дня в поездке от подъёма до отбоя, с указанием времени отправления, возвращения и длительности в пути. Свободного времени, когда члены команды предоставлены самим себе, как правило не бывает. Впрочем, это относится не только к выездам. В японской школе отношение к свободному времени такое же, как в российской армии: чем его меньше, тем лучше.

Выработанный японским обществом график формирования и развития личности рассчитан на всю жизнь. Постепенность воспитательного процесса имеет своим следствием более позднее взросление японцев по сравнению с зарубежными сверстниками. Особенно это заметно в студенческом возрасте.

В странах Европы и США студент высшего учебного заведения считается взрослым членом общества. В Японии совершеннолетие официально наступает в 20 лет, с этого времени молодым людям разрешается участвовать в выборах, употреблять спиртное и вступать в брак без разрешения родителей. Но реальная готовность к взрослой жизни и полной социальной ответственности приурочена к окончанию вуза. До 22 лет, когда большинство молодых людей получают диплом о высшем образовании, они официально остаются «объектом воспитания». Отсюда заметная невооружённым глазом инфантильность их поведения.

Она проявляется по-разному. Например, в том, что большинство японских студентов не могут внятно ответить на вопрос, зачем они учатся в вузе. Самые распространённые ответы: «потому что так положено», «так делают все». За исключением небольшой части студентов элитных университетов, они не имеют ни малейшего представления не только о том, чем будут заниматься, но и о том, чем они хотели бы заниматься в будущем.

Отношения между студентами и преподавателями ничем не напоминают отношений между коллегами, свойственных лучшим университетам мира. В Японии доминирует конфуцианская модель поведения с поправкой на современность. Распространённый тип преподавателя в японском вузе - это не столько методически грамотный профессионал, способный научить специальным знаниям, сколько лицензированный организатор и наставник молодёжи в самом широком смысле. Что-то вроде классного руководителя в школе, только уровнем повыше. Неформальное общение профессоров со студентами за пределами университета всячески приветствуется. Это относится и к совместным ужинам со спиртными напитками. Ситуация, когда преподаватель с рюмкой сакэ не очень связно излагает что-либо своим студентам, вполне обычна. Она ни у кого не вызывает ни удивления, ни порицания. Следует заметить, что японские студенты в таких ситуациях держатся очень корректно и доброжелательно.

В процессе учёбы японские студенты даже не стараются выглядеть взрослыми и ответственными за свои действия. Они легко признаются в том, что проспали лекцию, не подготовились к экзамену, обещают исправиться и благодарят сэнсэя за терпение. Эта черта отмечается многими иностранными преподавателями. Ответственность студентов в вузе, как и в жизни вообще, ограничивается требованиями быть честными, послушными и исполнительными. В соответствии с пословицами сёдзики ва иссё-но такара («честность - сокровище жизни»), сёдзики ни ситэ сон ва най («в честности убытка не бывает») и другими подобными изречениями. Инфантильность, незнание студентами самых простых вещей и ошибки легко прощаются (воспитательный процесс ещё не завершен), но за нечестность наказывают сурово. Например, списывание на экзаменах, которое в России считается едва ли не обязательным атрибутом студенческой жизни, в Японии рассматривается как чрезвычайное происшествие. Студента, уличённого в списывании, обычно наказывают аннулированием всех зачётов и экзаменов текущей сессии. Он должен будет прослушать все курсы ещё раз, что может продлить его пребывание в университете и стоить немалых денег.

Принадлежность к группе и признание с её стороны - важнейшее условие жизни в Японии. Поэтому одна из задач воспитания состоит в том, чтобы научиться подчинять свои действия групповым интересам. Ещё раз обратимся к наблюдениям А. Николаева:

В отличие от Европы, где «стремятся развить у ученика его индивидуальные способности и личный характер, для того чтобы создать из него независимого и сильного человека, напротив, в Японии воспитание стремится приготовить человека не к независимой индивидуальной жизни, а развить в нем наибольшую способность к совместным действиям, к кооперации» (Николаев, 185).

Первое, что делает учитель, когда дети освоились в школе, - делит класс на группы по пять-шесть человек. Причём в одну группу объединяются ученики с разными способностями, характерами и задатками. В ней есть лидер, второй и третий номера, и пара-тройка аутсайдеров. Разумеется, эти роли определяет сам учитель и ни при каких условиях их не афиширует, понимая, что они будут и должны меняться. Хорошим педагогом считается учитель, который сумеет добиться слаженной работы всей группы в выполнении поставленной задачи. Любые конфликты в группе должны быть исключены - это главное правило. Такие группы очень напоминают октябрятские «звёздочки» или пионерские «звенья», которые создавались в советских школах.

Каждый японский класс, как и вся школа, состоит из большого числа групп или комитетов. В комитеты записываются добровольно, выбирая занятие по душе. Есть комитет, отвечающий за кормление животных в живом уголке, комитет по радиотрансляции, санитарно-гигиенический, библиотечный, комитет по школьному питанию и т. д.

Принадлежность к группе подчёркивается разными способами. В средней (7–9 классы) и старшей школе (10–12 классы) ученики носят униформу. С первого по шестой класс школьники могут одеваться свободно, но отдельные элементы формы присутствуют. Всем первоклассникам выдаются видные издалека ярко-жёлтые панамы или кепочки. Начиная со второго класса они получают два стандартных головных убора разного цвета, один на лето, другой на зиму, а родителям школа в письменной форме сообщает, когда их надо менять. Во время школьных соревнований по любому виду спорта, в том числе по прыжкам, по бегу и пр., все участники делятся на две команды. Время нескольких лучших представителей каждой команды идет в общий зачёт, по которому и определяется победившая сторона. Чемпионов школы и призёров в личном зачёте не бывает. Слова «победитель» и «проигравший» есть, вероятно, в любом языке мира. В японском они тоже существуют (сёся и хайся), но употребляются нечасто, главным образом в письменном языке как переводные эквиваленты. Зато часто встречаются существительные катигуми (победившая сторона) и макэгуми (проигравшая сторона).

Элементы униформы в начальной школе.

Поскольку взрослый человек, по меркам японской педагогики, является существом иного порядка, чем ребёнок, то учитель не имеет права быть авторитарным в нашем понимании. Успокаивая после перемены расшумевшийся класс, он не станет устрашающим голосом требовать тишины, а скажет, что ученики мешают соседнему классу. И это будет проявлением всё того же испытанного метода - приучить ребёнка подчиняться не одному человеку, хотя бы и авторитетному учителю, а группе, хотя бы и таких же учеников, как он сам. В этом тоже нет никаких современных новаций, всё как сто лет назад.

«Класс управляется не столько волей учителя, сколько общим согласием и общей волей. Всякое стеснение по отношению к ребёнку налагается, главным образом, с согласия общественного мнения класса, и искусному учителю остаётся лишь направлять это общественное мнение. Таким образом, уже на ранних ступенях школьной жизни начинается дисциплина общественного мнения, давление общей воли. В старших классах давление это слегка увеличивается, а в высших по своему положению школах оно оказывается ещё сильнее, при этом правящей силой неизменно является не индивидуальная воля учителя, а общественное мнение класса» (Николаев, 186).

Нормы японского группового поведения, особенно в детских коллективах, ещё недостаточно изучены. Они определяют ролевое поведение и поступки, которые непонятны иностранцам. В качестве примера можно привести модель поведения лидера японской группы. В любом детском коллективе лидер обычно выделяется физической силой и пренебрежением к опасности, именуемой смелостью. Лидер японской группы в дополнение к этим качествам должен быть организатором и защитником своих подопечных. Его забота о них может принимать едва ли не отеческий характер и граничить с обслуживанием. Например, если у кого-то из «опекаемых» обнаруживается пропажа ценной вещи (воровство - не редкость в современных школах), лидер первым бросается на поиски и мобилизует всех остальных. Пока другие члены группы бездействуют, он должен что-то предпринимать. Неудача в поисках или недостаточная активность чревата потерей авторитета. Такое поведение лидера никак не связано с личным отношением к «опекаемому» и не мешает ему в остальное время проявлять своё превосходство над ним в любой форме, в том числе и с применением силы.

В начальной школе японские дети учатся шесть лет, и всё это время им практически не ставят оценок. Вернее, ставят, но формально - чтобы было основание для перевода в следующий класс. Главным условием перевода считается не объём знаний, а возраст школьника. Нерушимый принцип японского образования: все дети в шесть лет должны поступить в начальную школу и в двенадцать её закончить. Любые виды экстерната или ускоренное обучение для одарённых детей, равно как и оставление на второй год, не признаются в принципе. В начальной школе не допускается формирования классов из более сильных или более слабых учеников, негативно относятся в Японии и к ранней специализации. Только в частных начальных школах, которые можно пересчитать по пальцам, есть классы с углублённым изучением математики и английского языка.

Это тоже давняя традиция. В 1870 году французский дипломат писал о японской школе: «В преподавание [японцы] не вносят ни поспешности, ни соревнования, потому что дело идёт о такой вещи, которая заявляет сама свою пользу, но которая усваивается только долговременной практикой» (Гюмбер, 40).

Японская школа рассчитана на то, чтобы дать необходимый минимум знаний, доступный самому что ни на есть среднему ученику. Её задача не в том, чтобы растить для общества таланты, а в том, чтобы избавить его от неучей. Поэтому на учеников с повышенными способностями и запросами внимания не обращают, главное - чтобы не было отстающих. В этом тоже просматривается связь с традициями самурайского воспитания. В XVI веке Кэнсин Уэсуги (1530–1578) учил своих вассалов: главное не в том, чтобы всегда побеждать, а в том, чтобы никогда не проигрывать. А военачальник Соун Ходзё (1432–1519) наставлял, что никто не должен полагаться только на свои таланты и способности. «Делай всё вместе с другими, и тогда избегнешь несчастья», - говорил он (Сато, 277).

А как же быть с теми, кто хочет и может претендовать на большее? Для них существует сеть частных репетиторских школ (дзюку). Учитесь себе на здоровье и за дополнительные деньги покоряйте свои персональные вершины. В эти школы ходят те, кто хочет получить высшее образование, то есть абсолютное большинство. Стандартная школьная программа не готовит к поступлению в университет, поэтому среднестатистический ученик после возвращения из школы наскоро перекусывает, и к пяти часам отправляется на вторую учебную смену, которая заканчивается между 8 и 9 часами вечера.

До 1993 года японцы учились в школе 6 дней в неделю, затем перешли на пятидневку. В то время дзюку работали без выходных: шесть дней вечерней учебы, в воскресенье - промежуточный тест. Сейчас один день в неделю от занятий освободили. Летние каникулы в обычных школах начинаются 20 июля, и с этого дня ученики 6-го, 9-го и 12-го классов переходят на интенсивное обучение в дзюку - полный рабочий день. Они начинают готовиться к вступительным экзаменам следующего уровня. Дополнительная учёба обходится родителям в среднем от 300 до 600 долларов в месяц, в зависимости от уровня школы и числа предметов. В репетиторских школах практикуется один и тот же проверенный метод - заучивание наизусть. Если что-то непонятно, с учеником работают индивидуально, уделяя ему столько времени, сколько потребуется.

В общеобразовательной школе закладывается ещё одна полезная привычка - дружить со временем. Школьные здания живут по суточному распорядку, ворота школы открываются в определённое время, обычно в 7.30. В большинстве школ занятия начинаются в 9 часов утра, но в школе нужно быть в 8.00. Появление после 8.15 официально считается опозданием и отмечается дежурным учителем в журнале регистрации, который передаётся затем классному руководителю. Повторные опоздания наказываются оглаской: имя ученика и время его прихода в школу учитель пишет в классе на доске, которая становится в этом случае доской позора.

Всеобщая унификация - отличительная черта обязательного девятилетнего образования, которым охвачено практически 100 % японской молодёжи. Через органы местной власти оно почти полностью контролируется государством. В общественных школах учится 97 % всех школьников, на долю частных школ приходится всего 3 %. Без особой боязни ошибиться можно утверждать, что в любой части страны в одно и то же время ученики одного возраста изучают один и тот же материал, преподаваемый одинаковыми методами. Школьные здания, классы, спортивные залы, вспомогательные помещения - всё построено по типовым проектам и одинаково оборудовано. Ученик, переехавший из столицы в провинцию, не всегда обнаружит разницу в школьном ландшафте.

По содержанию обучения японская начальная школа - самая унифицированная среди развитых стран мира. В этом отношении она уступает только южнокорейской. Попутно можно заметить, что её антиподом является французская начальная школа, в которой на повторное обучение ежегодно остаётся около 10 % всех учеников. Во Франции лишь половине школьников удаётся пройти пять начальных классов, ни разу не оставшись на второй год. Для сравнения: в конце 80-х годов в советской начальной школе на второй год оставалось около 2 % учеников.

В японской средней школе, наиболее проблемной сточки зрения поведения учеников, осуществляется их постоянная ротация - каждый год состав классов меняется. В конце года учеников просят написать заявление и назвать нескольких одноклассников, с которыми он хотел бы учиться вместе и дальше, а также тех, с кем он хотел бы расстаться. Дирекция школы старается по возможности учитывать эти пожелания при ротации.

В Японии никогда не практиковалась учёба в две смены. После окончания уроков ученики выходят на уборку школы, которая проводится ежедневно, пять раз в неделю. Школьников разного возраста не принято учить в одном месте. Начальная, средняя и старшая школы организационно и юридически независимы друг от друга, имеют разные адреса, здания и состав учителей. Число учеников в одной школе сравнительно невелико, что делает её более управляемой.

Японское общество имеет строгую иерархическую структуру, и дети со школьного возраста приучаются уважать его законы. Конфуцианская система старшинства пронизывает отношения между учениками, она культивируется специальными мероприятиями. Во многих школах будущих первоклассников знакомят с их персональными кураторами из пятых классов ещё в детском саду. Поэтому при поступлении в школу у каждого первоклассника уже есть опекающий его шестиклассник. Отношения между ними строятся по старому конфуцианскому принципу: «почтение младшего - покровительство старшего». Во время шефства над младшеклассником школьник выполняет роль наставника, что, по задумке, должно благотворно влиять на его собственное воспитание.

С раннего возраста детей приучают к соблюдению общепринятых правил общения. Мальчики одного возраста между собой могут называть друг друга как угодно - по имени, фамилии или кличке. Но в присутствии учителя - только по фамилии, с добавлением упрощенно-вежливого суффикса - кун. К любому ученику, который старше хотя бы на год, надлежит обращаться только по фамилии и с добавлением вежливого суффикса - сан. Никто не смеет нарушать это правило, даже авторитетные и хулиганистые дилеры классов.

«Этикет - это целая наука, с которой ребёнку приходится знакомиться с раннего возраста, и которая в такой же степени известна бедным классам населения, как и богатым. Начиная с детство, здесь очень много придают значения этикету и приличиям, о в школах… введены для этого даже особые предметы преподавания. Во всех движениях, которыми сопровождается всякая встреча, прощанье, всякая беседа, устранено всё грубое и угловатое. Этикет этот свято соблюдается широкими народными массами» (Николаев, 13).

Унификация японской школы проявляется в самых разнообразных формах. Начиная от школьной униформы и кончая набором продуктов и порядком их расположения в коробке для школьного завтрака, который ученики приносят из дома. Самый свободный элемент школьной униформы - носки. Требования определяют только их общий тон (светлый). И хотя цвет нижнего белья не регламентируется, привыкшие к одинаковости во всём школьники сразу отметят в раздевалке товарища, у которого майка, например, не белого цвета, как у всех. Выделившись, он становится объектом насмешек, и если не «исправляется» сразу, то рискует стать жертвой идзимэ - группового остракизма и издевательств. В Японии для школьника нет более страшной беды. Жертвы идзимэ нередко кончают жизнь самоубийством, не выдерживая психологического пресса и издевательств. Это явление чаще всего встречается в средней школе, реже - в старшей. Обычно объектами унижений становятся ученики, по каким-либо причинам не вписывающиеся в отношения внутри группы или не соответствующие стандартным требованиям. Часто это дети, прожившие с родителями несколько лет за границей и не успевшие усвоить нормы поведения, которые начинают культивироваться в детском саду.

Судя по всему, за сто лет эти правила тоже не особенно изменились. «Всё должно быть подчинено общественному мнению класса, которое является здесь страшной силой. Ученик, который сознательно или бессознательно оскорбил эту силу, внезапно увидит себя совершенно изолированным. <…> И этот классный надзор товарищей, действующий в течение целого ряда лет, заставляет юношу отбросить всякую эксцентричность, всякое проявление своей индивидуальности, делает его замкнутым, молчаливым и сдержанным» (Николаев, 186).

Боязнь в чём-то выделиться, не уложиться в стандарт сама по себе становится мощным психологическим стимулом и регулятором поведения. В японских школах в рамках программы «Здоровье» фиксируются основные параметры физического развития учеников. Обычно на каждого школьника заводятся две карточки. В одну ежегодно заносятся данные о его росте, весе и т. д., а в другую - результаты регулярных медосмотров в течение учебного года. Данные по росту и весу обсчитываются по специальной формуле и группируются по пяти категориям - «избыточная полнота» «полнота», «норма», «худоба», «чрезвычайная худоба». Большинство учеников внимательно относятся к результатам медосмотра и при первых тревожных признаках начинают следить за своим питанием. Причина кроется не в уговорах родителей, а в угрозе всё того же идзимэ со стороны сверстников.

Школьный урок физкультуры. Плакат на стене: «С пламенем в груди!»

Очевидно, что групповая психология играет ключевую роль в проблеме идзимэ в японских школах. Последние десять лет ежегодно фиксировалось около 20 тысяч случаев групповых издевательств и унижении и как минимум один случаи самоубийства на этой почве. 2006-й год стал рекордным - 125 тысяч случаев идзимэ и шесть самоубийств, пять в средней (7–9 классы) и одно в старшей (10–12 классы) школе. Однако шестикратный рост цифр не обязательно означает резкое ухудшение ситуации. Отчасти он связан с усилением борьбы с насилием в школах. Министерство образования недавно расширило перечень действий, которые квалифицируются как оскорбительные и унижающие человеческое достоинство, включив в него использование современных технических средств (электронная почта, мобильные телефоны и пр.).

Давняя проблема идзимэ приобрела в японских школах небывалую остроту, и с ней борются, принимая нестандартные и порой весьма эффективные меры. Ученица 8-го класса школы Мидзунами (преф. Гифу) покончила жизнь самоубийством 23 октября 2006 года, в свой день рождения. Приготовленный для неё дома торт не дождался именинницы. Трагедия потрясла родителей девочки и всю школу. Учителя и школьный совет решили оставить фамилию ученицы в списках, в конце года её символически перевели в 9-й класс. Её парту, шкаф для одежды и сменной обуви оставили пустыми, фотографию девочки класс берёт с собой на все школьные экскурсии. 23-е число каждого месяца в школе Мидзунами объявили днём сочувствия - в этот день ученики заполняют специальные вопросники, призванные обратить их внимание на товарищей, у которых есть трудности в общении со сверстниками. Все эти меры направлены на то, чтобы избежать трагедий в будущем.

Учитель занимает верхнюю ступеньку в школьной иерархии. Уважение к нему прямо связано с возрастом, и это видно даже по названию: общеизвестное слово сэнсэй буквально означает «родившийся раньше». Его роль гораздо выше, чем в европейской или американской школе, которая видит свою главную цель в обучении предметным знаниям. Японский учитель в первую очередь - педагог и наставник, и только во вторую - носитель предметных знаний.

По японским представлениям, школьный учитель несёт большую ответственность за воспитанника, чем его собственная мать. В школьные годы семья играет вспомогательную роль в воспитательном процессе, а роль матери обычно сводится к подготовке и обслуживанию школьных мероприятий. Её подчинённое положение определяется двумя факторами: во-первых, мама - индивидуал, а школа - коллектив. Во-вторых, она женщина, а учителя в основном мужчины. Типичный пример разделения ролей приводит австралийская мама Анна Кондуитт, близко познакомившаяся с японской школой, отдав туда своего сына.

В день школьного матча по бейсболу родительниц попросили принести на стадион завтраки (бэнто). Будучи иностранкой, Анна не знала, что лучше приготовить, и была удивлена при виде весьма изысканных и тщательно продуманных наборов, которые принесли японские мамы. Кроме собственно еды, термосы с горячим чаем, отдельные термосы с кипятком, миниатюрные скатерти и салфетки, декоративные палочки и прочие атрибуты привели её в лёгкое замешательство. В Японии распорядок дня соблюдается строго, поэтому обед ровно в полдень обязателен, как ежедневный восход солнца. Неудивительно поэтому, что в половине первого родительницы почувствовали изрядный голод, но матч продолжался, и все терпели. Всё принесенное было красиво разложено и приготовлено для обеда. На вопрос Анны, почему бы им не перекусить, ей ответили, что сначала следует накормить тренеров и учителей. После окончания матча женщины прислуживали за импровизированным столом, пока мужчины ели. Когда они удалились, мамы пообедали тем, что осталось (Conduitt, 122). Нет, еды всем хватило. Зная правила, они приготовили столько, сколько нужно. Но порядок есть порядок.

При школах создаются совместные комитеты родителей и учителей, в которых семью представляют почти исключительно женщины. Участие в комитетах добровольное, и для поощрения родительниц школа организует различные мероприятия, например курсы оздоровительной гимнастики в школьном спортзале под руководством учителя физкультуры. В свою очередь, члены комитета по очереди присматривают за детьми по субботам, когда в школе нет уроков, а детям хочется поиграть вместе. По японским представлениям, самостоятельные игры детей на улице - явление нежелательное, поэтому на выходные школа охотно предоставляет им свои площадки и сооружения, но под контролем родительского комитета. Классическая педагогика требует, чтобы взрослые непрерывно и целенаправленно контролировали воспитательный процесс.

В Японии родители не имеют права выбирать школу для своего ребёнка, и если нет каких-либо особых обстоятельств, обязаны отдавать его в ближайшую к дому. Как уже говорилось, все школы предельно унифицированы и каждая выполняет в своем районе роль некоего организационно-методического центра, куда поступает вся оперативная информация.

Увидев но улице что-либо необычное и имеющее отношение к детям, взрослый японец первым делом сообщает об этом в школу. Если на воскресенье в школе запланирована экскурсия, то в 6 часов утра над школьным зданием поднимается белый флаг, означающий сбор, или красный - отмену похода по погодным условиям. Родители получают из школы письменные уведомления о том, что такой то перекрёсток в последнее время стал более опасным, на таком-то участке дороги возросло движение и т. д. Перед летними каникулами школа рассылает памятки, в которых говорится об опасностях летнего купания, перегрева на солнце и т. п. И в период каникул школа продолжает контролировать учеников, предупреждая, например, о том, что собираться для совместных игр раньше 10 чосов утра не следует. Кроме того, на летнее время им выдаётся длинный список заданий, которые нужно выполнить к началу следующего учебного года (сбор гербариев, сводки погодных наблюдений, чтение обязательной школьной литературы и т. д.).

Японская начальная и средняя школа работает 240 дней в году - это больше, чем в США, Великобритании или Франции. С учётом того, что большинство учеников почти ежедневно остаются в школе после уроков для занятий в кружках, её роль в воспитании чрезвычайно велика.

Школа несёт главную ответственность за безопасность учеников, поэтому ей даны большие полномочия. Дирекция определяет безопасные пешеходные маршруты и вид транспорта для поездок в школу. Во многие городские школы ученикам запрещается ездить на велосипедах, очень распространённых в Японии. Главная причина: узкие дороги и интенсивное движение в часы пик делают поездку опасной. В сельской местности велосипеды разрешены, но и здесь большинство школ требует, чтобы ученики надевали защитные шлемы.

Вообще правил, регламентации и запретов японским школьникам хватает. Девочкам запрещается пользоваться косметикой и украшениями, оговариваются даже типы разрешённых заколок для волос. Родителей предупреждают о том, чтобы дети не приносили в школу оригинальных, особо модных или дорогих предметов - чтобы не выделяться и не провоцировать воровство. До окончания 9-го класса ученикам по дороге в школу и домой запрещено без сопровождения взрослых заходить в дежурные круглосуточные магазины, не говоря уже о том, чтобы делать в них покупки. Ученики ходят в школьной форме, которая известна всей округе, поэтому нарушение легко выявляется. Продавцы в магазинах (чаще всего это подрабатывающие студенты) извещены о правилах и соблюдают их.

По разным каналам в школу поступает информация о нарушениях, допущенных её учениками. И здесь японцы идут по пути группового воспитания. Во время обеденного перерыва по школьной трансляции делается, например, объявление о том, что ученики такого-то класса были замечены в близлежащих магазинах. При этом фамилии конкретных нарушителей не называются. Наказания самые разные. Например, весь класс на какое-то время может быть лишён права пользоваться спортзалом во время большого обеденного перерыва. Если и этот запрет нарушается, следует более строгое наказание. Решения о наказаниях принимаются не учителями, а школьным советом, контроль за их исполнением тоже осуществляют сами ученики.

Прошло много времени с момента, как издевательства в японских школах стали большой социальной проблемой. Эту проблему в Японии пытаются скрывать, но о ней стали узнавать и иностранные СМИ. Также СМИ за границей часто рассказывают об особенностях издевательств в Японии. Ещё обсуждается самоубийство из-за издевательств в школе 13-летнего мальчика в префектуре Иватэ.

Конечно, подобная проблема существует и в иностранных школах. Однако и принципы, и способы японских издевательств, и менталитет жертв отличаются, поэтому существует несколько причин для сокрытия издевательств. В данной статье представлены 4 основных отличия издевательств на Западе и в Японии на основе работы профессора Токийского университета свободных искусств Сукимори Синкити.

4 составляющие издевательств

Издевательства в Японии формируются четырьмя типами людей. Это люди, над которыми издеваются (жертвы), люди, которые издеваются (агрессоры), люди, которые подыгрывают, и безразличные свидетели. Такая четверная структура не очень свойственна западным странам и Америке.

Издевательства в Германии и Америке - это скорее нападение сильных на слабых. Данный принцип напоминает издевательства персонажа Гиона из Дораэмона, такое поведение часто сравнивают с порядком клёва у кур (pecking order), с их иерархией. В случае с курами, иерархия означает определенную очередность поедания корма, начиная с самых сильных особей. Нападение с целью выяснения, кто же сильнее, это типичная европейская и американская основа издевательств. В Японии раньше это тоже была главная причина издевательств, но, считается, что время и общество поменялись, и простое унижение слабых превратилось в групповые издевательства.

Способ «исключения из группы»

Японские издевательства в реальности показывают спорный момент коллективистского общества. Отличительной чертой Японии является большое количество нападок, когда человека игнорируют или оставляют вне коллектива.

Национальный институт образовательной политики проводил катамнестическое исследование с 2004 по 2009 год, по результатам которого среди людей, которых игнорировали, выгоняли из коллектива и про которых сплетничали, в период средней школы с июня первого года обучения в 2004 году по ноябрь 3 года обучения в 2006 году 80% совершили суицид. Ещё с 2004 года, когда дети были в 4 классе младшей школы, по 2009 год, когда они стали третьегодками в средней школе, 90% из них подвергалось подобному психологическому давлению.

В качестве воспитания детей, японские родители часто говорят им «уйди отсюда!». Дом – это группа «семьи», то есть они наказывают их тем, что исключают из своей группы. Однако в западных странах такого не наблюдается. В этих странах родители наказывают детей, отправляя их в свою комнату, запрещая им играть или смотреть телевизор, они отнимают у них их «свободу».

Из такого различия культур можно понять, что в Японии невозможность войти в группу – это страдание. Это общество, которое развивает привязанность, то есть ты чувствуешь себя небезопасно, если с тобой нет товарища или друга. Посягательства на эту привязанность очень ранят жертв, поэтому в Японии игнорирование, выход из группы и сплетничество – это невероятно тяжелые способы издевательства.

Чувствовать обстановку - Обострение

«Чтение атмосферы» – это особенный приём коммуникации в Японии, который к тому же является одной из главных причин скрывания издевательств. Считается, что в Японии существуют такие понятия как «хоннэ» (то, что люди действительно думают) и «татэмаэ» (что люди говорят и как ведут себя на публике). «Нельзя допускать издевательств!» – это собственно татэмаэ, а хоннэ: «хочу поиздеваться». Подобные мысли среди детей буквально витают в возухе, что в результате способствует продолжению издевательств.

Существует тенденция, что процент людей, отвечающих «да» на вопрос «когда вы видите, что кто-то издевается над кем-то, вы остановите его?» в других странах, растёт с возрастом людей. Однако в Японии процент людей, отвечающих «да» в период с 5 года начальной по 2 год средней школ уменьшается. То есть в подростковый период детей, видящих издевательства и игнорирующих их, становится больше.

В случае, если страна многонациональная и многокультурная как Америка, наоборот, сложно всем рассказать свои истинные мысли. Однако если не следовать «татэмаэ», то состояться в обществе будет тяжело, поэтому проще следовать «татэмаэ», и, увидев издевательство, сразу попытаться его остановить.

«Я, над которым издеваются» - плохой

В западном обществе сильна тенденция к индивидуализации. Там же распространена модель поведения, когда ты сам должен себя защищать, поэтому если над человеком издеваются, он защищает себя, думая, что это не он плохой, а его противник.

Японцы же принадлежат к коллективистскому обществу, где людям прививается мысль, что человек, который не может быть частью группы – плохой. Из-за этого много случаев, когда человек, над которым издевались, начинал считать, что его дразнят, потому что он плохой. Для такой культуры характерно, что, когда человека психически загоняют в угол, появляются соответствующие негативные реакции, например, драки, непосещение школы, самоизоляция дома и самоубийство.

К тому же у японцев очень серьезный характер. В их менталитете закреплено, что необходимо самосовершенствоваться, чтобы другие люди не говорили о тебе плохо. У них есть склонность искать свои ошибки, чтобы исправить их до того, как их раскритикуют другие. Если же людей критикуют, то они начинают заниматься самобичеванием, ведь их отругали, потому что они плохие.

Вывод

Можно сказать, что самой главной причиной, почему в Японии скрывают издевательства, является «групповая психология» .

«То, что делают все, – правильно, значит, и ты обязан это делать».

Такое мышление свойственно не только детям, но и взрослым, и таких японцев совсем немало. По вине групповой психологии распространена идея, что «группе нельзя доставлять неудобства». Считается, что японцы очень организованный и мирный народ, данный факт также связан с психологией группы, поэтому нельзя сказать, что это настолько ужасное явление.

Однако для общества, в котором у детей ещё не сформировались ценности, психология группы работает в плохом направлении, от чего они становятся её жертвами.